Заключение

[Hermann Weiss]

Кто же такие “русы”? “Русы” – это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения. При этом разные в этническом отношении “русы” участвовали в образовании Древнерусского государства в качестве господствующего слоя.
Известно, что в древних источниках само название народа с именем “русь” было различно – руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, русь, русы, росы, росомоны, роксоланы. Оказалось, что и значение слова “русь” неоднозначно. В одном случае это слово переводят как “красный”, “рыжий” (из кельтских языков). В другом случае – как “светлый” (из иранских языков).
В то же время, слово “рус” очень древнее и существовало у разных индоевропейских народов, обозначая, как правило, господствующее племя или род. В раннем средневековье сохранилось три несвязанных между собой народа, носившие имя “рус”. Средневековые арабские авторы знают их как “три вида русов”. Первые – это руги, происходившие от северных иллирийцев. Вторые – это рутены, возможно, кельтское племя. Третьи – это “русы-тюрки”, сармато-аланы Росского каганата в степях Подонья.
Руги-русы, жившие в Европе в I – V вв., по своему этническому происхождению были близки с кельтами или северными иллирийцами. В I в. н.э. руги жили по южному побережью Балтийского моря на территории нынешней Северной Германии и на острове Рюген. В начале III в. н.э. вторжение готов разметало ругов по всей Европе. Некоторая часть из них осталась на острове Рюген и на ближайшем к острову побережье Балтийского моря. Другая часть двинулась на восток, в Прибалтику. А еще одна большая группа ругов ушла на юг, к Римской империи. Там они получили разрешение поселиться возле границ государства римлян – по реке Дунаю, в римской провинции Норик (на территории нынешней Австрии). В V в. нашей эры эти руги основали здесь свое государство – Ругиланд. Кстати, Ругиланд в письменных источниках называется “Руссией”, “Рутенией. “Ройс” и “Ройсланд” в качестве особых графств существовали долго в Тюрингии. “Рутенией” называли и о. Рюген.
Ругиланд, как самостоятельное государство, существовал несколько десятков лет. Но во второй половине VI в. он подвергся нападению завоевателей. Некоторые руги, покинули Ругиланд и пошли на Восток. Возле реки Дунай они встретились со славянами, постепенно ославянились и стали зваться “русами”. Затем, вместе со славянами, русы переселились к берегам Днепра. Археологические раскопки подтверждают две волны такого переселения: в конце VI – начале VII вв. и во второй четверти X в. – приднепровское племя “поляне-русь”. Эти русы и стали основой Приднепровской Руси. Именно с полянами-русью связано предание о русском князе Кие, его братьях Щеке, Хориве и сестре Лыбеди.
Руги, оставшиеся жить на южных берегах Балтийского моря и на острове Рюген, в VII – VIII вв. смешались со славянами и варинами-варягами. В скором времени балтийских ругов стали называть русами, ранами, руянами. А остров Рюген начал зваться Руйеном, Руденом или Руссией. В начале IX в. славяноязычные русы, вытесняемые из своих родных земель франками, начали переселяться вместе с варинами-варягами на восток по побережью Балтийского моря. В процесс переселения на восток включилось и кельтское племя рутенов, проживавшее в Прибалтике. Во второй половине IX в. переселенцы достигли земель ильменьских словен, которые называли новых соседей варяги-русь. Эти русы составили одну из разновидностей Балтийской Руси.
Третьи русы – это иранский сармато-аланский народ, потомки роксолан. Слово “рус” (“рухс”) в иранских языках обозначает “светлый”, “белый”, “царственный”. На территории Среднего Поднепровья и Подонья в VIII – начале IX вв. существовало сильное государство русов-алан – Росский каганат. В него входили и славянские племена Поднепровья и Подонья – поляне, северяне, радимичи. Росский каганат известен и западным, и восточным письменным источникам IX в. Много следов аланской культуры сохранилось и в Киевской Руси. В начале IX веке, русы-аланы были вытеснены из Подонья венграми, которые разгромили Росский каганат. Часть русов-аланов переселилась в Восточную Прибалтику, а точнее на остров Сааремаа (“Остров русов”, “Норманнский каганат”), и стали известны древним источникам как “Руссия-тюрк”. Русы-аланы в этот период составили еще одну разновидность Балтийской Руси. Видимо, уже в IX веке русы-аланы были славянизированы. Именно из этой Руси вышли Олег Вещий и Игорь “Старый”, а княжеская династия из этих русов-аланов утвердилась у славянских племен уже после смерти Рюрика и его братьев.
В конце IX века на территории Древней Руси из представителей разных русов сформировался так называемый “род русский”, который, видимо, соединил в себе выходцев из Подонья, Приднепровья, Придунавья и Прибалтики.
А.Г. Кузьмин. Варяги и Русь. Норманская концепция и ее критика.

---

франко-прусская война 1870-1871 гг. и Парижская коммуна

[М-Воронин]

Александр Иванович Молок
ГЕРМАНСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ ПРОТИВ ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ 1871 года

Вадим Сергеевич Алексеев-Попов
РАБОЧИЙ КЛАСС ГЕРМАНИИ в ДНИ ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ
М.: государственное социально-экономическое издательство. 1939

скачать скан /pdf, 12,4 Мб

Аннотация издательства
Настоящая книга освещает на основе первоисточников, обширной специальной литературы и работ классиков марксизма наименее изученные вопросы истории Парижской Коммуны - историю германской интервенции против парижского революционного пролетариата и внешнюю политику правительства Коммуны.
Во второй части книги излагается позиция рабочего класса и социал-демократии Германии по отношению к Коммуне и приводятся конкретные факты классовой солидарности германских рабочих с парижскими коммунарами.
Книга рассчитана на широкий круг советских читателей: на преподавателей средней и высшей школы, студентов социально-экономических вузов, пропагандистов и всех интересующихся историческим прошлым.

@темы: Парижская коммуна, социальная история, ссылки, военная история, Другое, история дипломатии, Новое время, Правители, История, Литература, 19-ый век, Пруссия, Франция, Личность

---

Варяги и Русь. (продолжение)

[Hermann Weiss]

Аполлон Григорьевич Кузьмин

Варяги и Русь.

Норманская концепция и ее критика.

Подведем итоги – кто же такие варяги? Прежде всего, русские летописи под именем “варяги” в разное время подразумевают разные этнические группы. Тем не менее, на основе привлечения других источников можно определить этническую природу “варягов”, пришедших к восточным славянам в IX веке.

“Повесть временных лет” дается прямое указание на то, где жили варяги – по южному берегу Балтийского моря, которое в летописи называется Варяжским морем. Четко обозначены западные пределы расселения варягов: “до земли Агнянской и Волошской”. Англами в то время называли датчан, а волохами западные славяне именовали итальянцев. Следовательно, земли варягов на западе граничили с Данией. На востоке границы расселения варягов указаны более расплывчато – “до предела Симова”. Ученые установили, в данном случае имеется в виду Волжская Булгария – варяги контролировали северо-западную часть Волго-Балтийского пути вплоть до Волжской Булгарии.


Изучение других письменных источников показало, что на южном берегу рядом с датчанами Балтики жили “варины” (“вэрины”, “вагры”, “вары”) – племя принадлежавшее к вандальской группе с уральскими элементами. К середине IX века варины уже ославянились – они говорили на славянском языке.


Германские средневековые авторы называли варинов “вэрингами” и считали их одним из славянских племен. Франкские авторы – “вэринами”, балтийские славяне – “варангами”, “ваграми”. В восточнославянской огласовке “вагров” стали называть “варягами”. Тождество варягов и вагров-варинов с языковой точки зрения очевидно. Оба именования имеют один “вар” – вода, и различные суффиксы. Варяги, следовательно, – это люди, живущие у воды, поморяне.

В конце VIII – начале IX вв. на земли варинов начинают наступать франки. Это побудило их искать новые места поселений. В VIII в. во Франции появляется “Варангевилл” (Варяжский город), в 915 г. возник город Вэрингвик (Варяжская бухта) в Англии, до сих пор сохранилось название Варангерфьорд (Бухта варангов, Варяжский залив) на севере Скандинавии. С VIII – IX вв. имена Варин и Вэрин широко распространяются по всей Европе, свидетельствуя также о рассеивании отдельных групп варинов в иноязычной среде.


Основным направлением переселений варинов-варягов стало восточное побережье Балтики. На восток они переселялись вместе с отдельными группами русов, живших по берегам Балтийского моря (на о. Рюген, в Прибалтике и др.). Отсюда в “Повести временных лет” и возникло двойное именование переселенцев – варяги-русь: “И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались те варяги – русь”. При этом, “Повесть временных лет” специально оговаривает, что русь – это не шведы, не норвежцы и не датчане. Следовательно, в середине IX века славяне именем “варяги” называли племена уже разного этнического происхождения.


В Восточной Европе варяги появляются в середине IX в. Варяги-русь приходят сначала в северо-западные земли к ильменским словенам, а затем спускаются к Среднему Поднепровью. По сведениям разных источников и по мнению некоторых ученых во главе варягов-руси, пришедших к ильменским словенам с берегов южной Балтики, стоял князь Рюрик. Скорее всего, легендарный Рюрик был выходцем из одного из варяжских (вэринских) племен. В некоторых средневековых генеалогиях Рюрика и его братьев (Сивара и Триара – на западноевропейский манер) считают сыновьями князя славянского племени ободритов Годлава, убитого в 808 году датчанами. В свою очередь генеалогию ободритов средневековые авторы привязывали к венедо-герульской, отражавшей процесс ассимиляции венедов и герулов славянами (смешанные славянские и неславянские имена княжеских родов). В начале XVIII века эта версия активно обсуждалась в Германии, и разногласия касались лишь определения: был ли Рюрик славянином, или германцем? Норманисты переделывали имя на скандинавский манер (HrorekR). Но в русской летописи оно звучит так, как звучало в кельтской Галлии. Имя Рюрик, по всей вероятности, восходит к названию одного из племен кельтов – “руриков”, “рауриков”, а племенное название, видимо, связано с рекой Рур. Племя это ушло от вторгнувшихся в Галлию войск Юлия Цезаря, и уйти оно могло только на восток. В позднейшее время выходцы с берегов реки Рур тоже получали имена (или прозвища) “Рурик”. Предания о Рюрике и его братьях на южном берегу Балтики сохранялись очень долго – их записывали еще во второй половине XIХ века.
Названия основанных Рюриком в IX в. городов (Ладога, Белое озеро, Новгород) говорят о том, что варяги-русь в это время говорили на славянском языке. Интересно, что главным богом у варягов-руси был Перун. В договоре Руси с Греками 911 г., который заключил Олег Вещий говорится: “А Олега с мужами его заставляли присягать по закону русскому: клялись оружием своим и Перуном, их богом”.

По сведениям “Повести временных лет” варяги играли значительную роль в северо-западных славянских землях в конце IX – X вв. В летописи утверждается, что новгородцы происходили “от рода варяжска”. Киевские князья постоянно прибегают к помощи наемных варяжских дружин в борьбе за власть.
При Ярославе Мудром в XI веке в варяжских дружинах впервые появляются шведы. Этому способствовало то, что Ярослав был женат на шведской принцессе Ингигерд. Поэтому в начале XI в. на Руси варягами начинают называть и выходцев из Скандинавии. Но интересно, что в Новгороде шведов варягами не называли вплоть до XIII в.


После смерти Ярослава русские князья перестали набирать наемные дружины из варягов. Само имя варягов переосмысливается и постепенно распространяется в общем на выходцев с католического Запада.


Проблема происхождения Руси в отечественных, западноевропейских
и восточных источниках


Проблема этнического происхождения “руси” намного сложнее, нежели “варяжская”. Дело в том, что этноним “русь” встречается в самых разных областях Европы, более того, под этим этнонимом в древнейших источниках подразумеваются разные народы. Главная ошибка и норманистов и антинорманистов – стремление свидетельства о разных “Руссиях” свести к одной “Руси”. Например, указание восточных авторов на “три вида руси” (Арсания, Славия и Куяба) нужно воспринимать как упоминание трех разных народов, объединенных одним именем. Поэтому представление о “трех видах руси”, как о “трех центрах” или самое большее о “трех племенах” – несостоятельно по сути. Слабость антинорманизма заключалась именно в том, что “русь” рассматривалась как изначально славянское племя, независимо от того, искали ли его на Балтике, или на юге у “Русского” (Чермного-Черного) моря или у речки “Рось”.


Таким образом, “русь” – это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения.


Как уже отмечалось, в “Повести временных лет” представлены две версии происхождения Руси. Киевский летописец, писавший, по всей вероятности, в конце Х века, считал, что “русь” – это поляне. Поляне вышли, как и все славяне из Норика – римской провинции, территориально совпадавшей с областью Ругиланда – одной из Руссий, известной с V века и упоминаемой еще и в XII веке, и которая ко времени обращения к этой теме летописца была славяноязычна (“а русский и словенский язык – одно есть” – уверяет летописец). Современные археологические исследования показали, что с Дуная на Средний Днепр было две заметных волны переселений: в VI столетии (культура пальчатых фибул), и в середине Х-го, когда по Дунайско-Днепровскому пути уходили на восток, отступая от вторгнувшихся на Средний Дунай венгров. Вполне вероятно, что обе переселенческих волны предполагали этнически родственные племена (память о такого рода переселениях обычно хранилась веками). Но летописец, видимо, имел в виду именно переселение середины Х века, о котором ему могли рассказать и живые свидетели.


Летописец противопоставляет “разумных” полян-русь древлянам, соперничество с которыми приходилось на середину Х столетия. И описание обычаев, действительно, свидетельствуют о расхождениях их у полян и других славянских племен. Во всяком случае, о том, что поляне не были изначально славянами, свидетельствует много фактов. Например, свадебный обряд – у славян было многоженство, причем женихи крали невест, хотя чаще всего это происходило по предварительному сговору. У полян-руси за невест платили выкуп, а многоженство запрещалось. Разными были и похоронные обряды. Так, для всех славян характерно трупосожжение с последующим захоронением останков. Например, в “Повести временных лет” сообщается, что у восточно-славянских племен радимичей, северян, кривичей и вятичей обряд трупосожжения сохранялся очень долгое время (у вятичей – до XI – XII вв.). Вообще же сожжение умерших было прекращено только с окончательным установлением христианства. А у полян-руси существовал обряд трупоположения. Разными были и формы организации племен – у полян-руси была кровнородственная община и большая семья, у древлян и других славянских племен – территориальная община и малая семья.


Характерно, что обычаи полян-руси в изложении летописца находят аналогии именно на Среднем и Верхнем Дунае, в варварских “правдах” раннего средневековья. На территорию Подунавья указывает и отмечавшийся всегда необычный обряд погребения (трупоположения), появившийся в земле полян в середине Х века, и находящий полную аналогию в христианских погребениях Великой Моравии. Усвоив славянскую речь, руги-русы долго еще сохраняли свои формы организации (большая семья и кровнородственная община). И недаром в литературе давно идет спор, какая община и семья была у славян накануне образования Древнерусского государства. А однозначного решения этого вопроса попросту не было.


Летописец ставил вопрос “откуду пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть” (то есть с какого времени можно говорить о ней как о государственном образовании). Династию он вел от Кия, не уточняя времени, когда жил родоначальник киевских князей. Он спорит с теми, кто не признавал княжеского достоинства Кия, и спор мог быть заострен против пришедших с севера Олега и Игоря. Имени же Рюрика в Киеве в середине X века, похоже, еще не знали.


Судя по сочинениям русских авторов XI века митрополита Илариона и Иакова-мниха, в Киеве о Рюрике еще ничего не знали и в третьей четверти XI века: родоначальником киевской княжеской династии признавался Игорь “Старый”. Не упоминает Рюрика и “Слово о полку Игореве” (конец XII века), в котором родоначальником признается Троян. Само имя “Рюрик” появится в княжеском именослове в Новгороде лишь во второй половине XI века (внук новгородского князя Владимира Ярославича – Рюрик Ростиславич).

Упоминание в летописи Норика, как прародины славян, необходимо ведет к Ругиланду и народу ругов. Сами руги известны с I века нашей эры (о них пишет римский историк Тацит), как население юго-западного побережья Балтийского моря и острова Рюген. Позднее, в VII – IX вв. оставшиеся на Балтийском побережье руги были славянизированы и известны в западноевропейских источниках, как “раны”, “рены”, “рутены”. Возможно, их называли также и “русами” и вместе с варягами они в IX веке участвовали в переселении к ильменским славянам.


С начала IV века н.э. руги упоминаются на Среднем Дунае, как племя, пришедшее сюда с южного берега Балтики. В позднейших источниках “русские” упоминаются уже с IV века. Византийский писатель XIV Никифор Григора говорит о “русском князе”, занимавшем придворную должность при императоре Константине (т.е. до 337 г.). Российская Степенная книга (ХVI век) сообщает о “брани с русскими вои” императора Феодосия (до 395 го.). Здесь же сказано о нападении русов на “Селунский град”. Сведения эти, по всей вероятности, заимствованы из житий (Ивана Пустынника Египтянина и Дмитрия Солунского), и они могут быть вполне достоверными. Только имеются в виду не восточноевропейские русы, а именно подунайские руги.


В V веке подунайские руги создали государство Ругиланд в римской провинции Норик. Римская провинция Норик примыкала с севера к Иллирии (“Илюрик” русской летописи), и в основном совпадала с позднейшим Ругиландом, который во многих источниках IX – XII веков называется “Русью”, “Рутенией”, “Русской маркой” и т.п. Руги, переселившиеся в Среднее Подунавье, принимали здесь активное участие в событиях IV – VI веков на Среднем Дунае, соперничая, в частности, с готами. Как и большинство других “варварских” племен, они приняли христианство в виде арианства.


Подведем некоторые итоги. Древнейший киевский летописец знал только Приднепровскую Русь, которую выводил с Дуная. Но внесенное позднее в летопись Сказание о призвании варягов называет еще одну Русь – Балтийскую. Балтийская Русь появляется на страницах “Повести временных лет” в качестве одного из варяжских племен. Впрочем, летописец оговаривает, что русь – это отдельное племя. Пояснение это сделано, очевидно, уже после того, как название “варяги” стало распространяться на все прибалтийские народы, и надо было подчеркнуть, что русь – это особое племя, отличавшееся от скандинавов.
Изучение сведений о Балтийской Руси показывает, что на побережье Балтийского моря в VIII – IX вв. существовало несколько “Руссий”, причем, скорее всего, разного этнического происхождения. Например, рутены, вполне возможно, этнически восходили к кельтам. В сер. IX в. рутены, которые к тому времени были уже славянизированы и иногда назывались “русью”, включились в общий переселенческий поток с западных на восточные берега Балтийского моря и вместе с варинами-варягами пришли к ильменским словенам и кривичам.


Но восточные авторы, которые также знали Русь Приднепровскую и Русь Балтийскую, называют еще одну – “третью Русь”. Как показали исследования, Русь Балтийская и “третья Русь” тесно связаны между собой. И эта проблема на сегодня – одна из важнейших в теме происхождения Руси и образовании Древнерусского государства.


Упомянутая ранее легенда XV века о происхождении Рюрика с территории Неманской Руси имела целью дезавуировать другую легенду: о происхождении литовского (или литовско-русского) князя Гедимина от племянника Августа Палемона. В действительности же реальных “Рюриковичей” среди русских князей не было, а Игорь, по всей вероятности, не был сыном Рюрика, более того, он вообще происходил из иной Руси. В папских документах XII – XIII веков (в частности, в булле Климента III 1188 – 1191 гг. бременскому архиепископу) “Руссией” называлась и Ливония. У Саксона Грамматика – это территория балтийского побережья Эстонии, провинции Роталия и Вик. Само имя “Игорь” (в византийских и западных источниках “Ингер”) явно связано с территориями “Ингрии” (“Ижора” русских летописей) и “Ингарии” (область соседняя с Роталией). Исходный корень здесь уральский (“инг” – муж, человек). Отразился он и в этнониме “ингевоны”, и во многих кельтских именах. Но именно на Эстонию в данном случае выводят чудские имена послов, упомянутые в договорах Руси с Греками, причем послов самого княжеского семейства.


“Русь” у восточного берега Балтики упоминается у Адама Бременского (XI век), а в пояснениях-добавлениях комментатора имеется неожиданное уточнение, что это “Руссия-тюрк”. У популярного в Европе еврейского автора Иосиппона, жившего в Х веке в Италии, так назывались аланы (иранцы), отождествляемые в большинстве восточных источников именно с русами. Очевидно, это и есть “третий вид” Руси – аланская Русь. Но целый ряд авторов, считавших русов изначально ираноязычным народом, помещали алан в областях Подонья (салтовская культура). Постоянные же упоминания в западных источниках (в частности, у “Географа Равенского”, автора IX века) роксолан и алан на восточном побережье Балтики представлялись домыслами. Между тем, значительный иранский компонент в именах послов и купцов из договора Игоря с Греками 941 г. указывает на сохранение в Прибалтике и ираноязычного этноса. Само имя “Олег” явно восходит к тюркскому “Улуг” – имени и титулу, со значением “великий”. Имя это в форме “Халег” с тем же значением известно и у ираноязычных племен.


Естественен вопрос: как и когда попали на Балтику аланы (или ранее роксоланы)? И в этой связи пересекаются два сюжета, казалось бы, далекие друг от друга: вопрос об этнической природе самих норманнов и история расселения алан в первые века нашей эры по Европе, в частности, как раз по северо-западной Европе, где и до сих пор остаются их следы и в могильниках, и в именах (английское “Ален” и кельтское “Алдан” – означают просто принадлежность к племени алан).


В свое время С. Гедеонов, оценивая один из аргументов норманистов – сообщение Лиудпранда, – заметил что понятие “северные люди” (“нордманны”), как об этом говорит и сам Лиудпранд, именно территориальное, а не этническое. Во франкских хрониках с конца VIII века самые северные славянские племена обозначаются как “нордлюди”. Для Северной Италии, где жил Лиудпранд, “норманнами” были уже жители Задунавья, а для Южной Италии – и Северная Италия.


Ни норманисты, ни антинорманисты не придали особого значения тому факту, что в генеалогиях норманнов нет ничего германского (в отличие от континентальных германцев). По одной из легенд (записанной в “Малой Эдде” и пересказанной в предыдущей главе), норманны пришли “из Азии”, из-под Трои, точнее из Фракии в эпоху Троянской войны. Сорок поколений, представленных в этой версии – это примерно XII веков, и Скандинавии потомки троянских предков должны были достигнуть около начала нашей эры. Кстати, именно в этой генеалогии все сорок имен предков норманнов – не германские.


Две другие версии, рассмотренные выше, сходны и относятся к более раннему времени, нежели “Младшая Эдда”, именно к XII столетию. Анналист Саксон указывает даже точную дату прихода норманнов с Дона в северные пределы Франции – 166 год н.э. Другой вариант этого же предания – объяснение захвата норманном Роллоном в начале Х века Нормандии: узурпатор оправдывал свои действия тем, что во II веке сюда с Дона пришел его предок тоже Роллон.


В шведской литературе придают большое значение упоминаемой в сагах “Великой Свитьод”, что воспринимается как “Великая Швеция” и служит аргументом в пользу того, что шведы господствовали на Руси. Но “Свитьод” – это, как было сказано, легендарный в сагах Асгард, страна “асов”. А “асы” – одно из названий алан, употребляемое и русскими летописцами (в форме “ясы”), и это опять-таки область Северского Донца и Дона, где еще и в XII веке упоминается “Руссия-тюрк”.


Выше отмечено, что путь, которым шел легендарный Один вместе с асами, хорошо зафиксирован нумизматическими данными: с Дона на Среднюю Оку (именно на Средней Оке фиксируется большинство кладов восточных монет) и далее (обычно по Клязьме) на Верхнюю Волгу. Иначе говоря, Один со своим сопровождением шел именно Волго-Балтийским путем, останавливаясь в разных районах Балтийского побережья и на островах, пока не пришел в область Центральной Швеции – именно Свитьод. И надо иметь в виду, что свеев-шведов в те легендарно далекие времена здесь еще не было.


Согласно преданиям, Один – и бог, и родоначальник династии, связанной все с теми же “асами”, обоготворяемой элиты формирующегося государства (оно в Швеции сложится значительно позднее, чем на Руси). Согласно преданию, Один после смерти (боги шведов смертны) собрал всех погибших в войнах и увел назад на Дон в “Асгард”. Интересно и важно, что предания об Одине были и в “Руссии-тюрк” на восточном берегу Балтики, на что обратил внимание Саксон Грамматик, противопоставляя, однако, русов и шведов.

Следовательно, легендарные сведения, подтвержденные нумизматическими данными, представляют нам казалось бы парадоксальную картину: изначально норманны (северные люди) этнически были связаны с аланами-иранцами, и германского этнического элемента у этих норманнов не прослеживается.


В свете указанных фактов могут быть рассмотрены и два принципиально значимых источника: известие о “Росском каганате” под 839-м и “Норманском каганате” под 871-м годами. В первом сообщении, записанном франкскими “Бертинскими анналами”, говорится о послах народа “рос”, прибывших в Константинополь откуда-то с севера и возвращавшихся на родину через Германию, поскольку пути к ней были перерезаны дикими варварскими народами. Правитель этой страны носил титул “кагана”, приравнивавшегося на Востоке к византийскому титулу “императора”. Но германский король заподозрил, что это свеоны, прибывшие в качестве шпионов-лазутчиков.


Сообщение явно не объяснялось традиционными норманистскими и антинорманистскими интерпретациями. В Скандинавии не было племен, которые бы знали вообще титул “кагана”, а под “свеонами” и те, и другие понимали шведов. Только норманисты при этом и народ “рос” отождествляли со шведами, а антинорманисты, как бы уступая, соглашались, что южный народ представляли шведские послы. Между тем, у римского историка Тацита (I в н.э.) свевы и свеоны упоминаются как разные племена, а в IX веке франкские летописцы “свеонами” называли неопределенное население Балтийского побережья и островов, поскольку выхода к этому морю франки-германцы не имели, да и не участвовали в то время шведы в разбойных нападениях викингов.


Скорее всего, сообщение о “Росском каганате” ведет не в Скандинавию, а к берегам Дона. Росский каганат, государство, созданное в конце VIII – начале IX в. русами-аланами – это, очевидно, давно известная археологам салтовская культура на Дону и Северском Донце. Сам титул “кагана” предполагает с одной стороны соседство тюркского народа, а с другой – независимость “каганата” от любого другого государственного образования. Иными словами, Росский каганат – это не часть Хазарии, как и до сих пор считают многие хазароведы, а ее соперник в Причерноморских степях. И культура района Северского Донца и Подонья в это время заметно выше, нежели в собственно кочевой Хазарии. Об этом свидетельствует и уровень ремесла (в частности, уровень строительной техники), и наличие собственной чеканки монет (восточного же образца).


Нумизматика свидетельствует о тесных связях Подонья с Прибалтикой. Петергофский клад арабских монет начала IX века содержит и монеты, отмеченные “русскими письменами”, являющимися по своему происхождению именно аланскими, т.е. иранскими. Когда начались эти связи остается неясным. Тем более что этим вопросом просто никогда не занимались, если не считать указания на то, что прибалтийский янтарь появляется в салтовской культуре с конца VIII века. Но отлив части алан по Волго-Балтийскому пути явно не был первоначальным. С другой стороны, в Поднепровье в это время вообще еще не было кладов восточных монет и, очевидно, путь “Из Варяг в Греки” еще не действовал.


В 30-е годы IX века Росский каганат подвергся разорению со стороны хазар и венгров, и обитатели каганата куда-то ушли – куда? Может быть, в Прибалтику?
В Германии Прибалтику представляли смутно. Об этом можно судить по тому, что даже один из самых осведомленных авторов XII века Гельмольд считал, что Балтийское море называется так от латинского balteus – “пояс”, потому что длинным поясом проходит “через земли скифов” “до самой Греции”. На самом деле корень “балт” происходит от балтского “белый”. Но том, что Балтийское море (“Варяжское”, “море русов и славян”) каким-то образом соединяется с Черным и “Меотским” (Азовским) морями знали и на Западе, и на Востоке. И в этой связи представляет значительный интерес комплекс сведений восточных авторов об “Острове русов”, правитель которого носил тоже титул “кагана”. Остров этот искали в разных местах, но и указание на “Норманский каганат” под 871 годом (византийский император, перечисляя разные титулы, приравнивал его к королевскому), и размеры острова – “три дня пути” – ведут именно в Прибалтику.


“Три дня пути” – это около ста километров. Такой остров на Балтике есть: это нынешний “Сааремаа”, что означает (в эстонском языке) просто “островная земля”. То же это значит и в исландских сагах – “Ейсюсле” (позднее на германской почве превратившееся в “Эзель”), то же это означает в германизированном названии “Хольмгард”, совершенно неправомерно относимое к Новгороду. Компонент “гард”, видимо, относится к глубокой индоевропейской древности. Он известен разным языкам, означая не всегда одно и то же. У всех кельтских народов, как и у исландцев, это – “сад”, “огороженное место”, чем-то обозначенная территория вроде славянского “мир”, “волость” или исландского “сюсла”, как определенная управленческая единица. По сообщениям Адама Бременского (около 1075 года) и Гельмольда, даны вместо “Хольмгард” употребляли “Острогард”, в чем слышится и славянское “островная земля”, тем более, что балтийские славяне шли на восток по Волго-Балтийскому пути много раньше данов, по крайней мере, с конца VIII века.


Упоминаемый часто в скандинавских сагах “Хольмгард” не всегда означает одно и то же. Это и неудивительно: саги записывались в XII – XIII веках, а “Остров русов” с каганами во главе мог существовать какое-то время лишь в IX веке. Но и в позднейших сагах сохраняется представление именно об острове. В “Саге о фарерцах” рассказывается о походе викингов сначала на Швецию, а затем “на восток в Хольмгард”, где викинги “грабили на островах и мысах”. В ряде случаев рядом с Хольмгардом упоминается Вик – область, лежащая напротив Сааремаа.
Норманнский каганат 871 года и “Остров русов”, упомянутый восточными авторами, – это одно и то же государственное образование, созданное русами-аланами на острове Сааремаа в Балтийском море в IX веке, после их переселения с Дона из пределов разгромленного хазарами и венграми Росского каганата.


Русы с этого острова будут упоминаться в источниках вплоть до середины ХIV века, когда они – как неоднократно ранее – возглавят последнюю вооруженную борьбу против Ливонского ордена (“Островская земля” упоминается в Новгородской Первой летописи под 1344 годом в связи с восстанием против Ливонского ордена). Адам Бременский указывает, что на территории Роталии жили именно аланы (или албаны – часто встречающееся в источниках обозначение тех же алан). Комментатор, пояснявший текст Адама Бременского, отметил, что это “Руссия-тюрк”, то есть аланская Русь (так, как сказано выше, аланы называются в сочинении жившего в Италии в Х веке Иосиппона).


В Хронике начала XIII века Саксона Грамматика приводится обширный материал о борьбе данов с рутенами из области Роталии-Вик. Автор указывает, в частности, и на разные языки, и на разные обычаи данов и рутенов, равно как шведов и рутенов. В плане размежевания шведов и рутенов ценно указание автора XVII века Иоганна Мессениуса напомнившего в “Хронике линчепингских епископов” (одна из первых шведских епархий), что во время шведского похода в 1220 году в Вик, “в Руссию”, “рутены” убили епископа.


А Одина в этой Руссии знали. По сообщению Саксона Грамматика, легендарный герой рутенов Бой был рожден от дочери рутенского князя Ринды и Одина. И это еще одно доказательство наличия в самой Швеции аланской (т.е. иранской) общины.


Примечателен и еще один факт: русы с острова Сааремаа поддерживают постоянные контакты с Псковом, а не Новгородом или Полоцком. И, очевидно, не случайно, что супруга Игоря Ольга происходила (согласно ее Житию) именно из-под Пскова. Само славянизированное произношение имени Ингера как “Игорь” созвучно славянскому обозначении “Ингрии” как “Ижоры”. А еще в ХVI столетии А. Курбский отметит наличие в Эстонии особого ”иговского” языка.


Летописные сведения о конце IX и первой половины Х века крайне противоречивы и тенденциозны. Достаточно сказать, что о кончине князя Олега в летописях сохранились три разные версии: могила на Щековицах в Киеве, могила в Ладоге и смерть от укуса змеи “за морем”. Новгородские летописи дают еще версию – о воеводе Олеге при князе Игоре. Однако о том, что Олег был именно князем, свидетельствует договор его с Греками. Но явно, что после смерти Олега (а может быть, и раньше) в Киеве разразилась смута. Суть ее передана в богемских хрониках: племянник Олега Вещего Игорь изгнал своего двоюродного брата Олега (сына Олега Вещего), тот бежал в Моравию и вернулся в Киев только после смерти Игоря. В Киеве позднее будут показывать две “Олеговы могилы”: на Щековицах и у Западных ворот. Речь идет явно о разных Олегах: отце и сыне.

Можно отметить и то, что Олег с Игорем сразу и легко утверждаются на Черном море, причем именно на территориях, где упоминается Тмутараканская, Причерноморская Русь: это восточный берег Крыма и Таманский полуостров. При этом тмутараканские русы переходят на славянскую речь даже без участия собственно славянского населения. Не исключено, что здесь смешивались несколько видов русов: оставшиеся еще от эпохи черняховской культуры роги-росомоны, возвращавшиеся сюда в конце V века из Подунавья гуны и руги, и пришедшие сюда некоторое время спустя русы-аланы. Топонимика же указывает и на проживавшее некогда индоарийское население.


Язык договоров Руси с Греками (X век) свидетельствует о славяноязычии дружин Олега и Игоря, хотя имена – кроме собственно княжеских – неславянские. Но дело в том, что, как и у ряда других народов, славянская территориальная община не знала личных имен, а упомянутые в договоре Игоря имена княжеской семьи (Святослав, Володислав, Предслава) не имена, а титулы, которые рядовым дружинникам долгое время будут недоступны.


Договоры дают большой материал и для понимания специфики обычаев “рода русского”, о чем речь будет в следующей главе. Пока отметим, что обычаев смертной казни и членовредительства, столь распространенных в Византии и Западной Европе наказаний, русы Олега и Игоря не знали.


В спорах норманистов и антинорманистов постоянно обращали внимание и на особенности “русского” язычества: последовательное отвержение всего норманно-скандинавского как в пантеоне божеств, так и в специфике верований. Правда, не всегда обращалось внимание на различие верований собственно славян и разных ветвей русов. Вместе с тем, параллели для многих божеств обнаруживались в круге иранских или индоарийских верований (Сварог, Хорс, Стрибог).


Надо, однако, иметь в виду, что разноязыковые “Руссии” были по всему южному и восточному побережью Балтики. Тому же Адаму Бременскому известны и другие “Руссии” – ”Черная” (в верховьях Немана) и “Белая” (по Западной Двине). Видимо, последнюю упоминает и римский папа Климент III в связи с учреждением епархии в “Икскуле (в 30 км от будущей Риги). Даже само название столицы Роталии – Ротала имеет аналогию в землях Ругиланда на Дунае. Что это были за “Руссии” – нам пока еще неизвестно.


Интересно и то, что Саксон Грамматик называет в Роталии также родственных рутенам гуннов и гелеспонтцев. Гунами в данном случае, видимо, названы фризы (так, как отметил Т. Шор, называлось главное племя фризов). Гелеспонт же – это название Мраморного моря, и название держалось, видимо, по традиции с тех далеких времен, когда к побережью Балтики, действительно, пришли венеты – союзники побежденных троянцев. Какая-то их часть еще сохраняла свое имя в XIII веке, когда началась экспансия крестоносцев.

***


Подведем итог – кто же такие “русы”? “Русы” – это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения. При этом разные в этническом отношении “русы” участвовали в образовании Древнерусского государства в качестве господствующего слоя.


Известно, что в древних источниках само название народа с именем “русь” было различно – руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, русь, русы, росы, росомоны, роксоланы. Оказалось, что и значение слова “русь” неоднозначно. В одном случае это слово переводят как “красный”, “рыжий” (из кельтских языков). В другом случае – как “светлый” (из иранских языков).


В то же время, слово “рус” очень древнее и существовало у разных индоевропейских народов, обозначая, как правило, господствующее племя или род. В раннем средневековье сохранилось три несвязанных между собой народа, носившие имя “рус”. Средневековые арабские авторы знают их как “три вида русов”. Первые – это руги, происходившие от северных иллирийцев. Вторые – это рутены, возможно, кельтское племя. Третьи – это “русы-тюрки”, сармато-аланы Росского каганата в степях Подонья.


Руги-русы, жившие в Европе в I – V вв., по своему этническому происхождению были близки с кельтами или северными иллирийцами. В I в. н.э. руги жили по южному побережью Балтийского моря на территории нынешней Северной Германии и на острове Рюген. В начале III в. н.э. вторжение готов разметало ругов по всей Европе. Некоторая часть из них осталась на острове Рюген и на ближайшем к острову побережье Балтийского моря. Другая часть двинулась на восток, в Прибалтику. А еще одна большая группа ругов ушла на юг, к Римской империи. Там они получили разрешение поселиться возле границ государства римлян – по реке Дунаю, в римской провинции Норик (на территории нынешней Австрии). В V в. нашей эры эти руги основали здесь свое государство – Ругиланд. Кстати, Ругиланд в письменных источниках называется “Руссией”, “Рутенией. “Ройс” и “Ройсланд” в качестве особых графств существовали долго в Тюрингии. “Рутенией” называли и о. Рюген.


Ругиланд, как самостоятельное государство, существовал несколько десятков лет. Но во второй половине VI в. он подвергся нападению завоевателей. Некоторые руги, покинули Ругиланд и пошли на Восток. Возле реки Дунай они встретились со славянами, постепенно ославянились и стали зваться “русами”. Затем, вместе со славянами, русы переселились к берегам Днепра. Археологические раскопки подтверждают две волны такого переселения: в конце VI – начале VII вв. и во второй четверти X в. – приднепровское племя “поляне-русь”. Эти русы и стали основой Приднепровской Руси. Именно с полянами-русью связано предание о русском князе Кие, его братьях Щеке, Хориве и сестре Лыбеди.

Руги, оставшиеся жить на южных берегах Балтийского моря и на острове Рюген, в VII – VIII вв. смешались со славянами и варинами-варягами. В скором времени балтийских ругов стали называть русами, ранами, руянами. А остров Рюген начал зваться Руйеном, Руденом или Руссией. В начале IX в. славяноязычные русы, вытесняемые из своих родных земель франками, начали переселяться вместе с варинами-варягами на восток по побережью Балтийского моря. В процесс переселения на восток включилось и кельтское племя рутенов, проживавшее в Прибалтике. Во второй половине IX в. переселенцы достигли земель ильменьских словен, которые называли новых соседей варяги-русь. Эти русы составили одну из разновидностей Балтийской Руси.


Третьи русы – это иранский сармато-аланский народ, потомки роксолан. Слово “рус” (“рухс”) в иранских языках обозначает “светлый”, “белый”, “царственный”. На территории Среднего Поднепровья и Подонья в VIII – начале IX вв. существовало сильное государство русов-алан – Росский каганат. В него входили и славянские племена Поднепровья и Подонья – поляне, северяне, радимичи. Росский каганат известен и западным, и восточным письменным источникам IX в. Много следов аланской культуры сохранилось и в Киевской Руси. В начале IX веке, русы-аланы были вытеснены из Подонья венграми, которые разгромили Росский каганат. Часть русов-аланов переселилась в Восточную Прибалтику, а точнее на остров Сааремаа (“Остров русов”, “Норманнский каганат”), и стали известны древним источникам как “Руссия-тюрк”. Русы-аланы в этот период составили еще одну разновидность Балтийской Руси. Видимо, уже в IX веке русы-аланы были славянизированы. Именно из этой Руси вышли Олег Вещий и Игорь “Старый”, а княжеская династия из этих русов-аланов утвердилась у славянских племен уже после смерти Рюрика и его братьев.


В конце IX века на территории Древней Руси из представителей разных русов сформировался так называемый “род русский”, который, видимо, соединил в себе выходцев из Подонья, Приднепровья, Придунавья и Прибалтики.

---

Варяги и Русь.

[Hermann Weiss]

Аполлон Григорьевич Кузьмин

Варяги и Русь.

Норманская концепция и ее критика.

Норманская концепция (норманизм) – это одна из теорий возникновения Древнерусского государства, утверждающая, что государство в Древней Руси создали пришедшие сюда германцы-шведы, известные в русских летописях под именем “варягов-руси”. Норманизму с самого начала противостоял антинорманизм, сторонники которого считают, что государство на Руси складывалось самостоятельно, а варяги и русь изначально были или славянами, или неславянскими (но и не германскими) народами, уже славянизированными ко времени возникновения Древнерусского государства.

Норманизм возник в XVIII веке и обычно связывается с именем Зигфрида Байера (1694 – 1738), прибывшим в Россию в связи с открытием в 1726 году Российской Академии Наук. Правда, позднее А. Куник скажет, что родоначальником норманизма надо считать шведского автора начала XVII века Петрея, а антинорманизма – С. Герберштейна (XVI в.), отметившего, что “Варяжским” Балтийское море называли лишь на Руси и у балтийских славян.
Основные труды Байера выходили в эпоху “бироновщины”, когда у власти реально находились немцы, причем Байер русского языка не знал и, видимо, не стремился им овладеть. И работы соответственно печатались на немецком языке и ориентировались на нахлынувших в Россию немцев, что изначально избавляло от возможных оппонентов.

Байер сформулировал три основных аргумента норманизма, которые до сих пор используются для доказательства истинности этой теории: 1. Варяги, согласно древнейшим русским летописям, живут “за морем”, следовательно, они шведы; 2. Имена послов и купцов в договорах Руси с Греками (X век) не славянские, следовательно, они германские; 3. Названия Днепровских порогов в книге византийского императора Константина Багрянородного “Об управлении империей” (середина Х века) даны по-славянски и по-русски, но славянские и русские названия явно отличаются, следовательно, русов, по Байеру, необходимо признать за германоязычных шведов.

Четвертый аргумент норманизма добавил последователь Байера Г. Миллер (1705 – 1783). Он придал особое значение финскому названию Швеции “Руотси” (эстонское “Роотси”), считая, что от этого понятия и произошло собственно название “Русь”. Миллер также обратил внимание на упоминания Руси в “Хронике” датского хрониста начала XIII века Саксона Грамматика, который располагал Русь на восточном берегу Балтики. Миллер сделал заключение, что и эта “Русь” была чем-то вроде шведской провинции.

Уже в 40-е годы XVIII века З. Байеру возражал В.Н. Татищев. Татищеву довелось побывать в Финляндии, где в районе города Або был топоним “Русская гора”, и он заключал отсюда, что русы – это именно финны, которых он, как и все угро-финские народы, считал потомками сарматов. “Варягов” же Татищев в духе предшествующей русской и польской литературы XVI – XVII и начала XVIII вв. считал славянами, пришедшими из “Вандалии”, то есть с южного берега Балтики. У Татищева получалось, что не русы завоевали славян, а славяне покорили русов и усвоили их этническое имя.

Иранские и угро-финские языки Татищев не разделял: и тех, и других он считал “сарматами”. А потому и “русские” названия порогов он определял как “сарматские”, опять-таки, не соглашаясь с Байером, пытавшимся найти им (обычно в переделанном виде) какое-нибудь германо-скандинавское объяснение. Не видел он германских имен и в договорах Руси с Греками, относя их опять-таки к “сарматским”. Но в данном случае термин “сарматские” почти равнозначен поиску какого-то третьего этнического элемента в происхождении “руси”: не славянского и не германского. Начало же династии Рюрика Татищев принимал в трактовке “Иоакимовской летописи”, где князь Рюрик – это внук (по матери) новгородского князя Гостомысла, пришедшего из той же “Вандалии”. “Иоакимовская летопись” – позднее сочинение, в котором перемешаны старые предания и, видимо, домыслы сочинителя татищевского времени. Какие-то подозрения в позднем происхождении “иоакимовских” сведений были и у Татищева. Но в целом он склонен был ей доверять.

Против норманистов резко выступил М.В. Ломоносов. Он производил русов от роксолан, справедливо отмечая, что этноним может читаться и как “россаланы”. Но это иранское племя он считал славянским, что, конечно, было ошибкой. Указал Ломоносов и на нелогичность произведения имени “русь” от финского обозначения шведов “руотси”, поскольку ни славяне, ни варяги такого этнонима не знали. Возражение Миллера, обратившегося к примерам названия “Англии” и “Франции”, Ломоносов отводил очевидным аргументом: имя страны может восходить либо к победителям, либо к побежденным, а никак не к названиям третьей стороны.

Отметил Ломоносов и “германизацию” Байером имен славянских князей. Весьма важно и убедительно его заключение, что “на скандинавском языке не имеют сии имена никакого знаменования” (примером “германского” осмысления славянских имен может служить толкование княжеского имени Владимир как “лесной надзиратель”). Заключение Ломоносова никто из норманистов и до сих пор не преодолел. Но сам Ломоносов впадал в другую крайность, пытаясь объяснить некоторые имена из славянского. Так довольно распространенное у иллирийцев и кельтов имя “Дир” (значение “твердый”, “крепкий”) он объясняет из славянского как “драч”, имя “Аскольда” – соправителя Дира – от славянского “оскорд” – топор. Более значимо замечание Ломоносова о том, что со времени принятия христианства на Руси утверждаются греческие и еврейские имена, но это не значит, но носители этих имен – греки или евреи, а потому сами по себе имена не указывают на язык их носителей. В соответствии с этим размышлением, Ломоносов допускал, что имя “Рюрик” скандинавское, но пришел князь с варягами-русью с южного берега Балтики. Убежденность его основывалась и на том, что он, будучи в Германии, побывал на побережье Варяжского моря, где еще сохранялись не только славянские топонимы, но местами звучала и славянская речь.

Вскоре после кончины Ломоносова в России появился Август Шлёцер (1735 – 1809). Он обычно рассматривается как третий видный норманист XVIII века. Собственно говоря, Шлёцер не добавил аргументов в пользу норманизма, и лишь пытался доказать, что составитель Древнейшей летописи предполагаемый Нестор-летописец указывает на то, что варяги пришли из “заморья”. Идею же отождествления имени “Русь” с финским “Руотси”, в которой Шлёцер видел едва ли не решающий аргумент в пользу норманизма, он взял в интерпретации немецкого автора Й. Тунманна, опубликовавшего в Лейпциге в 1774 году книгу о народах Восточной Европы. Но изучение византийских источников привело Шлёцера к интересному заключению: на самом деле была не одна, а две “Русии” – одна на Балтике, другая, значительно более многочисленная, в степях Причерноморья. Позднее эта мысль привлечет внимание некоторых авторов, впрочем, большинство исследователей продолжали искать одну единственную Русь.

Из представления о единственной и именно норманской Руси исходил и Н.М. Карамзин, в своей известной работе “История государства Российского”. Он считал норманскими имена Рюрика, Синеуса и Трувора, не учитывая, что ранее всего они встречаются на континенте. Большое значение он придавал также сообщению автора Х века – кремонского епископа Лиутпранда, который, рассказывая о неудачном походе на Константинополь Игоря в 941 году, пояснял что “русы” – это простонародное название (имеется в виду внешний облик – “красные”) тех, ”кого мы по местоположению называем “нордманнами”. Правда, Карамзин не отвергал и версию “Степенной книги” (XVI век) и других источников, помещавших Балтийскую Русь на юго-восточном побережье Балтики, в частности у устья Немана. Но он, как и позднейшие норманисты, видел здесь колонию скандинавов. Летопись же, как и Шлёцер, Карамзин считал сочинением одного автора XII века (Нестора-летописца), и потому не замечал внутренних противоречий, характерных для летописного текста, ведших к разным временам, разным авторам и разным источникам.

Шлёцеру и его предшественникам возражал ректор Дерптского университета Густав Эверс (1781 – 1830). Он иронизировал по поводу попыток расшифровать названия порогов из того или иного языка, считая все их неудачными, и предлагал сначала решить вопрос более надежными средствами, а затем уж обращаться к порогам. Сам он настаивал на южном происхождении русов-росов, сближая их с хазарами.

30 – 60-е годы XIX столетия особенно богаты публикациями по теме варягов и руси, а полемика заметно обострилась из-за противостояния и противопоставления славян и германцев. Дело в том, что в эти годы в Германии распространяется идеология “пангерманизма”, сторонники которой объявили славян “неисторическим” народом, “неспособным” к созданию самостоятельного государства. Разумеется, не все “русские немцы” разделяли идеологию и настроения “пангерманизма”. И протест Г. Эверса, и подчеркнутая объективность Г. Розенкампфа в 20-е годы XIX века, и резкие осуждения его Е. Классеном (1795 – 1862, русский подданный с 1836 года), были глубоко искренними и обоснованными.

Из собственно русских видных ученых в это время идеи норманизма поддерживал лишь М.П. Погодин (1801 – 1876). Но при всей активности (и самоуверенности) он свел проблему лишь к происхождению династии “Рюриковичей”, согласившись с тем, что ни в языке, ни в культуре скандинавы заметного следа не оставили.

С.М. Соловьев (1820 – 1879) началом Руси по существу не занимался, так как до XII века он видел на Руси лишь родовые отношения, а интересовали его больше государственные. Он посвятил “варягам” лишь несколько абзацев, решив, что летописная фраза о расселении варягов “от земли Волошской и Агнянской до предела Симова” предполагает именно Скандинавию (которую летописец якобы распространял до “семитского Востока”). Русь же он склонен был искать на юге, ограничившись, впрочем, заключением, что она упоминается раньше, чем варяги. Рюрика он признает скандинавом, но функции его сводит к роли третейского судьи, как это будет в позднейшее время.

Большинство норманистов в XIX веке продолжали писать на немецком языке или были обрусевшими немцами. Наиболее заметным среди них был А. Куник (1814 – 1899), переехавший из Пруссии в Россию в 1839 году и сразу вступивший в полемику, прибегая к самым жестким и эмоциональным выражениям, вроде “сухопутные моряки”, имея в виду и своих оппонентов, и балтийских славян, которых к этому времени многие авторы отождествляли с варягами. Естественно, что при этом идеализировались викинги, а призвание Рюрика представлялось началом государства на Руси.

В ряду антинорманистов следует назвать прежде всего редко упоминаемого Ст. Руссова, выступавшего по многим вопросам ранней истории Руси в 20 – 30-е годы XIX века. Именно Руссов в 1824 году издал “варяжские законы” – “Правду англов и вэринов или тюрингов” (конец VIII – начало IX вв.) – документ исключительно важный и практически до сих пор неисследованный. Руссов указал на место расселения англов и их соседей вэринов – Ютландский полуостров (нынешняя Дания). Вэрины-варины на рубеже VIII и IX веков еще не были ассимилированы славянами. Именно их он и называет “варягами”. Ст. Руссов обратился также к теме “заморья”, и совершенно убедительно на фактах показал, что “за морем” в источниках воспринимаются и южный берег Балтики, и вообще всякая территория, до которой надо добираться морем. Указал он и на наличие в Западной Европе нескольких “Русий” (статья, опубликованная в 1827 г. в “Отечественных записках”, ч.30 и 31). Почувствовал он и глубинную связь Руси с Моравией, указав, что в богемских хрониках русский князь Олег упоминается в качестве моравского короля. Сюжет этот начинает осознаваться только в наше время, когда появился представительный археологический материал.

Одним из самых ярких и эмоциональных антинорманистов был в это время Ю.И. Венелин (1802 – 1839), карпатский русин, переехавший в Россию в 1823 году. В 1836 году вышла его статья “Скандинавомания и ее поклонники”, в которой он в форме памфлета разбивал аргументы и доводы норманистов. Статья переиздавалась уже после безвременной кончины автора в 1842 году. В 1848 году была опубликована статья Венелина “О нашествии завислянских славян на Русь до Рюриковых времен”, написанная еще в 1829 году. И лишь в 1870 году будет издана его статья о варягах, которой явно не хватало в кипевших в 40 – 50 годах спорах, причем издатель О. Бодянский предупредил, что окончания статьи ему найти не удалось. Ю.И. Венелина отличало тонкое понимание летописного текста, в чем он заметно превосходил не только современников, но и тех, кто писал в 50 – 60-е годы XIX века, включая М.П. Погодина и С.М. Соловьева.
Обширную подборку сведений о разных “Русиях” в Европе опубликовал в 1842 году Ф.Л. Морошкин. Он напомнил о важном (и доныне неосознанном) заключении Г. Розенкампфа (в 1827 г.) о том, что попытка связать финское слово “Руотси” со шведской провинцией Рослаген в применении к IX – X вв. ничего не дает, поскольку возникновение Рослагена относится только к XIII веку. Указал Морошкин и на то, что “варяги” в узком и первоначальном значении этнонима – это варины. Позднее (в 1906 году) английский ученый Томас Шор в книге “О происхождении англо-саксонского народа” на основании местных архивов и книгохранилищ будет употреблять формулу “варины или вэринги”.

Сведения о “Русиях” Ф. Морошкин брал как из ранних, так и из поздних источников. Он привел дополнительные данные о “Руссии” с центром на острове Рюген, обратил внимание на локализацию Любека в германских источниках именно в Руссии, впервые указал, что какие-то “Руссии” существовали на Одере в районе Франкфурта, в Тюрингии, а также нашел целый ряд других упоминаний Руси в источниках.

На рубеже 50 – 60 годов XIХ века в полемику была заброшена некая промежуточная струя: Н.И. Костомаров (1817 – 1885) как бы в противовес обеим концепциям, поддержал возникшую в XV веке легенду о потомке брата римского императора Августа Пруса Рюрике, княжившем в Пруссии, а затем призванном славянскими и чудскими племенами на княжение в Новгороде. Сама эта традиция опиралась на сообщения ряда более древних источников о “Руси” в устье Немана, один из рукавов которого носил название “Руса”. Легенда, видимо, явилась русской реакцией на другую легенду – о происхождении династии Гедеминовичей от Палемона, также родича Августа. Но обе легенды исходят из традиции, основывавшейся на представлении о варягах и руси, как давнем населении южного и восточного берегов Балтики.

В 1862 году с критикой норманизма выступил С. Гедеонов. Он явился как бы аккумулятором аргументов и размышлений многих антинорманистов 30 – 40-х годов. Ему возражали – и не слишком убедительно – А. Куник и М.П. Погодин. Ни от одного из выдвинутых положений С. Гедеонов не отказался и развернул их в большой книге, вышедшей в 1876 году. Основная идея книги: варяги – это балтийские славяне, а русь – это население Поднепровья. Упоминается у него и русь острова Рюгена, но этот аспект он не развивает.

Главным недостатком почти всех работ и норманистов, и антинорманистов XIX века было наивное представление о Несторе, как единственном летописце, написавшим в начале XII века “Повесть временных лет”, которую позднейшие летописцы аккуратно переписывали. Не обращали (и в большинстве случаев и поныне не обращают) внимания на то, что в древней летописи три разных (и разновременных) упоминания о варягах, две разные версии об этнической природе Руси, несколько версий о крещении Владимира, три версии происхождения и возраста Ярослава Мудрого. Между тем, еще в 1820 году в предисловии к изданию Софийского временника П. Строев обратил внимание на сводный характер русских летописей. В 30-е годы XIX века на это же обстоятельство обращали внимание М. Каченовский и С. Скромненко (С.М. Строев). Оба считали, что варяго-норманская проблема привнесена в летопись не ранее XIII века, а С. Скромненко подчеркивал мысль именно о сводном характере летописи.

Представления о единственном Несторе-летописце были характерны для М.П. Погодина, который защищал авторство Нестора и его последователя Сильвестра и принимал норманистскую интерпретацию летописи. Антинорманисты же, читавшие летописные тексты примерно также как и скептики, не могли мириться с тем, что скептики омолаживали летописные известия более чем на два столетия. В результате рациональное зерно в понимании летописей не было усвоено спорящими сторонами.

В 30 - 40-х годах XIX века спор о Несторе принял иное направление. А. Кубарев в ряде статей сопоставил летопись с Житием Бориса и Глеба, а также Житием Феодосия Печерского, достоверно принадлежавшими Нестору. В летописи эти сюжеты излагал “ученик Феодосия”, а в житиях - ученик преемника Феодосия - Стефана, лично Феодосия не знавший и писавший по воспоминаниям немногих знавших его старцев. Аргументацию А. Кубарева поддержал П.С. Казанский, полемизируя, в частности, с П. Бутковым, пытавшимся признать разнородные памятники принадлежащими одному и тому же автору - Нестору. Именно П. Бутков пытался примирить сочинения Нестора с текстами летописи, полагая, что Несторовы Жития были написаны значительно ранее составления летописи (тем же Нестором). Этот аргумент будет позднее использован А.А. Шахматовым (впоследствии он от него отказался) и живет в некоторых работах до сих пор.

В 1862 году вышла небольшая, но важная статья П.С. Билярского. Автор убедительно показал различия в языке Житий и летописи, которые никак не позволяют приписать те и другие тексты одному автору. В том же и следующем году свое мнение о летописях высказал один из крупнейших лингвистов XIX столетия И.И. Срезневский. Он не отрицал участия Нестора в летописании (хотя и не обосновал этого), но впервые поставил вопрос о летописных текстах X века и об участии многих летописцев в составлении того текста, который известен под названием “Повесть временных лет”. Появилось также несколько публикаций о сложности летописной хронологии из-за разных систем счета лет.

В 1868 году вышла основательная работа К. Бестужева-Рюмина, доказывавшего, что все русские летописи, включая “Повесть временных лет”, являются сводами, основанными на различных письменных и устных источниках. В последующей полемике, продолжающейся и до сих пор, обозначились разные взгляды на само понятие “летописный свод”, а главное на способы выявления источников и причинах тех или иных вставок или изъятий текстов из летописей. В XX веке определились два основных подхода: А.А. Шахматова (1864 - 1920) и Н.К. Никольского (1863 - 1935). Шахматов полагал, что надо сначала реконструировать текст того или иного свода, и лишь затем оценивать его содержание. В итоге, он много лет пытался восстановить редакции “Повести временных лет”, но под конец пришел к заключению, что это сделать невозможно. Неоднократно он менял взгляд и на авторство основной редакции, то приписывая ее Нестору-автору Житий, то Сильвестру. Древнейший свод, по Шахматову, был составлен в конце 30-х годов XI века в качестве своеобразной пояснительной записки в связи с учреждением в Киеве митрополии константинопольского подчинения. Многочисленные сказания, являющиеся как бы параллельными текстами к сообщениям летописей, он признавал извлечениями из летописей. Н.К. Никольский гораздо большее внимание уделял содержательной, идеологической стороне летописных текстов, усматривая и в разночтениях прежде всего ту или иную заинтересованность летописцев и стоящих за ними идейно-политических сил. Соответственно и все внелетописные повести и сказания он считал не извлечениями из летописей, а их источниками. Литература в целом в Киевское время ему представлялась более богатой, чем это принято было думать ранее, а начало летописания он готов был искать в конце X века. Эти два подхода живут и поныне в работах по истории летописания.

Практически в течение всего XIX века изучение летописания и источников летописей почти не соприкасались со спорами о варягах и русах. И это притом, что именно из летописей черпали исходный материал. Лишь в публикациях Д.И. Иловайского (1832 – 1920), выходивших в 70-е годы XIX века и собранных в сборнике “Разыскания о начале Руси” (1876), была установлена определенная связь между летописеведением и проблемой начала Руси. Иловайский был абсолютно прав, устанавливая, что Сказание о призвании варягов является позднейшей вставкой в Повесть временных лет. Указал он и на то, что Игорь никак не мог быть сыном Рюрика: по летописной хронологии их разделяли два поколения. Но на этом основании он сделал скоропалительное заключение, что если это вставка, то с ней, следовательно, не стоит и считаться. В итоге как бы зачеркивались не только концепция норманизма, но и основное направление антинорманизма – Венелина-Гедеонова – о южном, славянском береге Балтике, как исходной области варягов. Историю Руси Иловайский искал только на юге, причем “славянизировал” разные явно неславянские племена, в частности, роксолан, в имени которые многие видели первоначальных русов (хотя очевидно, что это русы-аланы, т.е. иранцы).

В целом в 70-е годы XIХ века перевес был явно на стороне антинорманистов. Кроме названных, в те же 70-е годы с обширным иллюстративным материалом, доказывающим балто-славянское происхождение варягов и балтийской Руси, выступил И. Забелин (книга опубликована также в 1876 году). В том же “урожайном” 1876 году вышла книга И.А. Лебедева “Последняя борьба балтийских славян против онемечения”, в которой автор убедительно опровергает запальчивый выпад А. Куника о “сухопутных моряках”. Автор на обширном материале показывает, что именно славяне были самым мореходным народом на Балтике и “только через славян получали товары в то время грубые саксы и иные племена”. Речь идет о Балто-Днепровском или Волго-Балтийском путях, опять-таки до сих пор малоисследованных. Несколько ранее (в 1867 г.) В. Юргевич оспорил норманистские объяснения имен договоров и “русские” названия порогов, предложив венгерскую интерпретацию последних. Правда, автор без обоснований фактически сближал угро-финские и иранские языки, а потому позитивная часть не выглядела убедительной. Виднейший византинист В.Г. Васильевский в ряде статей, опубликованных в 70-е годы, показал, что дружина “варангов” в Константинополе появилась раньше, нежели туда попали первые норманны, и “варанги” с “норманнами” не отождествлялись. При этом русов автор считал готами, проживавшими в Причерноморье.

Явное поражение норманизма в России привело к перенесению пропаганды его за ее пределы. Особую активность проявлял в это время датский ученый В. Томсен, опубликовавший сводку аргументов в пользу норманизма в Англии (1877), в Германии (1879), в Швеции (1882). В 1891 году книга вышла и в русском переводе. Полемику с антинорманистами Томсен подменил пренебрежительной оценкой их трудов, хотя его книжечка по объему источникового материала не могла идти ни в какое сравнение, скажем, с капитальным исследованием С. Гедеонова, да и многих других антинорманистов. К тому же автор не нашел в Швеции ни “руси” ни “варягов”. По существу единственным аргументом в пользу Швеции и Скандинавии явились параллели в скандинавском имянослове для имен договоров Руси с Греками. Но автор даже не поставил вопроса об их происхождении и значении, о том, на что указывал еще Ломоносов: надо определить язык, к которому восходят эти имена, в большинстве известные на европейском континенте, по крайней мере, с эпохи Великого переселения народов, причем в договорах они точнее передают первоначальное звучание и написание, нежели в скандинавских переделках.

С конца XIХ века интерес к теме начала Руси заметно ослабел. Общественный интерес сдвигался ближе к современности, чему способствовало обострение социальных противоречий. В самой науке историко-юридическое направление с острыми спорами вокруг проблемы государства сменяется преобладанием историко-филологической тематики. Через филологию идет теперь усиление германского влияния, поскольку именно в Германии более всего занимались индоевропейскими проблемами, причем само направление сравнительного языкознания носило название “индогерманистики”, что как бы автоматически ставило в центр исследований Германию и германцев.

За германскими и скандинавскими археологами следовала и зарождавшаяся русская археология. При этом, в отличие от середины XIХ века, отдельные публикация замыкались как бы сами в себе, не встречая ни положительного, ни отрицательного отклика даже и в научном мире. Так, прошла почти незамеченной книга Т. Шора “О происхождении англо-саксонского народа”, и она остается невостребованной до сих пор, хотя отклик и развернутый пересказ ее в России был (Сугорский П.П. “В туманах седой старины. Англо-русская связь в давние века”. СПб., 1907). Не имела продолжения и исключительно важная публикация А.Н. Веселовского “Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском” (СПб., 1906), предполагающая совершенно иную интерпретацию почти всех спорных вопросов, связанных с проблемами происхождения гуннов, русов и ряда других племен.

“Сага о Тидреке Бернском” сама по себе имеет исключительную ценность, поскольку рассказы о Великом переселении народов сохранились в песнях и пересказах в Южной Германии, где чтили Тидрека-Теодориха в качестве некого национального героя. Герой саги – остготский король Теодорих (V в.), а в основе важнейших событий саги – постоянная борьба готов и неких “русских” на территории Среднего Подунавья. При этом “русские” в саге – это народ ругов из Ругиланда, государства, созданного в V веке в Подунавье, в бывшей римской провинции Норик. Существенно и то, что знаменитый вождь гуннов Аттила в саге называется фризским конунгом, а сами гунны отождествляются с фризами, племенем, проживавшем на побережье Балтийского моря. Таким образом “Сага о Тидреке Бернском” дает непривычную для русской и европейской науки, интерпретацию происхождения гуннов – в Центральную Европу они пришли с запада, с Балтийского побережья, а вовсе не с востока, и были это именно гунны-фризы. Кстати, и в упомянутой книге Т. Шора отмечается, что Фрисландия называлась и Гуналандией, поскольку именно племя гуннов было наиболее значительным во Фрисландии.

В 20-е годы XX века проблема начала Руси была отодвинута как бы на обочину. Официальной идеологией в СССР становится “интернационализм” и идея “мировая революция”, а главным врагом был объявлен “великодержавный шовинизм”, тезис, которым прикрывалась русофобия. Сама история, как учебный предмет, была исключена из преподавания именно с целью подавления национального самосознания русского народа. Из публикаций этих лет имела значение статья В.А. Брима “Происхождение термина “Русь” (1923), в которой автор, оставаясь норманистом, напомнил о высказанной прежде А. Шлёцером идее о двух “Руссиях”: северной и южной. В 1928 году вышла небольшая книга В.А. Пархоменко ”У истоков русской государственности”, в которой автор отстаивал только южное происхождение племени “русь”. Однако норманизм, как обоснование “интернационализма” занял в 20-е годы главенствующее положение. Не случайно, в СССР в 1928 году устроили пышное чествование юбилея известного норманиста В. Томсена.

Полемика в значительной степени перемещается за рубеж в общины эмигрантов из России. В 1925 году Ф.А. Браун в Берлине выразит удовлетворение по поводу того, что “дни варягоборчества, к счастью, прошли”. Большинство эмигрантов придерживались норманистских позиций с той или иной степенью последовательности. Среди них были М. Фасмер, А.Л. Погодин, А.А. Васильев и ряд других, искавших более сложные схемы происхождения самого государства. Особое место занимал, в частности, В.А. Мошин: оставаясь в основном норманистом, он протестовал против попыток представить антинорманизм лишь проявлением чувства национальной неполноценности и патриотизма. И в эмиграции к публикациям антинорманистов относились чаще всего с пренебрежением. Так по существу прошла незамеченной работа Г. Янушевского “Откуда происходит славянское племя русь” (Вильно, 1923), в которой автор попытался осмыслить факт отождествления Хорватии с “Руссией” и объяснить происхождение распространенной в славянских хрониках легенды о братьях Чехе, Лехе и Русе. О работе С. Шелухина “Звiдкiля походить Русь” (Прага, 1929), в которой автор галльских “рутенов” принял за исток Киевской Руси, обычно упоминали не без иронии. Между тем, кельтский компонент безусловно присутствовал в разных “Русиях” и на Балтике, и в Центральной Европе. Но автор искал одну единственную Русь, а их, как показали еще авторы XIХ века, было более десятка – и на севере, и на юге, на Западе и на Востоке.

В 30-е годы на первый план вновь выходят факторы идеологические. Приход к власти нацистов во главе с Гитлером сопровождался не столько антикоммунистической риторикой, сколько антиславянской и русофобской. Норманская концепция становится основным аргументом в пользу того, что славяне и, в частности, русские, как неполноценные в расовом отношении, не в состоянии самостоятельно создать государства и управлять им. Не случайно в СССР начинается постепенный возврат к внимательному изучению отечественной истории. В 1934 году принимается решение восстановить преподавание истории в вузах и школах, а норманизм по существу стал отождествляться теперь с пропагандой нацистской идеологии.

Поначалу и норманизму, и антинорманизму пытались противопоставить “новое учение о языке” Н.Я. Марра (1864 – 1934). Безусловно гениальный ученый создал весьма упрощенную и потому явно неверную “стадиальную” теорию, по которой язык всех народов увязывался со стадией развития, а миграции как бы вовсе исключались. “Автохтонным” началом вплоть до 40-х годов пытались противостоять нацистским притязаниям на право “управлять” отсталыми аборигенами. В подкрепление тезиса об “автохтонности” вырвали из контекста фразу Ф. Энгельса о том, что “государства не могут быть привнесены извне” (речь в действительности шла о независимости от каких-то запредельных сил). Возникновения государств в результате завоеваний не только не исключительные, а преобладающие случаи. Между тем, и поныне многие наши норманисты закрываются именно этой фразой.

Наряду с использованием концепции Марра, обращались и к некоторым антинорманистским публикациям. Правда, сочинения их не переиздавались, но отмечались заслуги главных критиков норманизма – С. Гедеонова и Д.И. Иловайского. При этом, однако, не учитывалось, что концепции этих авторов совершенно различны и практически несовместимы. Если у Гедеонова варяги изначально – балтийские славяне, то Иловайский варяжское сказание считал позднейшей вставкой и легендой.

В целом антинорманизм 30 – 50 годов XX века был уязвим и в методологическом, и в источниковедческом отношении. А потому возврат норманизма в 60-е годы был неизбежен. Уже книга И.П. Шаскольского “Норманская теория в современной буржуазной науке” (М.-Л., 1965) реабилитировала норманизм как определенную теоретическую концепцию, вполне заслуживающую серьезного к ней отношения. В статье “Антинорманизм и его судьбы”, вышедшей в 1983 году, автор, по существу, переходит на позиции норманизма, оставляя лишь терявший всякий смысл тезис о том, что “государство не может быть навязано извне” (антинорманисты теперь осуждались как “белоэмигранты”). И примечательно направление спора автора с группой ленинградских археологов – Л.С. Клейном, Г.С. Лебедевым, В.А. Назаренко, доказывавших, что норманны на Верхнюю Волгу пришли значительно раньше славян и в Х веке составляли больший удельный вес, чем славяне, уступая лишь местному угро-финскому населению. Спор шел о процентах: концепцию трех авторов нельзя было перечеркнуть тезисом “не может” и приходилось отказываться от надуманной концепции происхождения государства. В свою очередь, археологи, во много раз увеличившие роль “норманнов” по Волго-Балтийскому пути, не смогли объяснить, как же все-таки из симбиоза норманнов и угро-финов родился русский язык, носивший, между прочим, и черты, сближающие его с языком именно поморских славян. В итоге ценные наблюдения трех авторов подводили к такому выводу, которые сами авторы не предусматривали, а их оппонент, очевидно, сознавал.

В настоящее время на антинорманистских позициях остаются в основном киевские историки и археологи. Обращаются же они чаще всего на восток в иранский мир. Д.Т. Березовец в статье о салтовской культуре (1970 г.), которая располагалась в VIII – IX вв. в среднем течении Дона и Северского Донца, вслед за многими историками, начиная с А. Шлёцера, отождествил ее с “русами”. Недостаток статьи заключался в том, что автор, также, как и многие его предшественники, искал однозначный ответ, пренебрегая другими “Руссиями”. М.Ю. Брайчевский в статье о Днепровских порогах по существу полностью опроверг один из важнейших аргументов норманистов: он показал, что большинство “темных” названий порогов, перевод которых искали в германских языках, на самом деле легко объясняется словами из алано-осетинского языка. Но аргументацию многих украинских ученых ослабляет приверженность автохтонизму: они считают, что русы – это единственный народ, живший в Приднепровье или Причерноморье с древнейших времен.

Среди ученых Санкт-Петербурга традиционно преобладает норманизм, хотя имеются и последовательные антинорманисты (В. Вилинбахов и некоторые другие). В среде московских исследователей долго держался некий паритет, но в последнее время – главным образом филологами – привносится норманистская интерпретация первых веков русской истории, как правило, без привлечения новых аргументов, и даже без учета главных аргументов норманистов прошлого столетия.

Главным аргументом в пользу норманского происхождения руси вновь привлекается финское “Руотси” (эстонское Роотси), причем игнорируются указания авторов прошлого века (в том числе и ряда норманистов), о неубедительности этой этимологии. Претенциозные заявления филологов о том, что вопрос этот может решаться только филологически, опирается на заключение Г.А. Хабургаева (“Этнонимия “Повести временных лет””. М., 1979) о том, что из “Руотси” может – чисто филологически – образоваться название “Русь”. Но есть еще тысячи неиспользованных источников и простой здравый смысл. От здравого смысла, в частности, шел М.В. Ломоносов, и возразить ему что-нибудь норманистам было трудно.

Современные норманисты-филологи обычно выстраивают такой ряд: “родсы” – это именование гребцов на шведском языке, шведская область “Рослаген”– провинция гребцов, финны на свой лад это произносят как “Руотси”, а эстонцы как “Роотси”, славяне же восприняли это именование в своей огласовке – “русы”. Таким образом, славяне стали называть русами (т.е. “гребцами”) всех шведов, придав этому понятию этническое значение.

Надо признать, что приводимый аргумент происхождения термина “русь” – абсолютно бессмысленный. По сути, это должно было бы обозначать ругательство: гребцов часто приковывали к уключинам, поскольку труд этот тяжелый, как, скажем, и у бурлаков, и отнюдь не благородный. Более того, еще Г. Розенкампф в 20-е годы XIX века показал – сама социальная категория “родсов-гребцов” упоминается впервые лишь в XIII веке. Еще позднее упоминается провинция Рослаген (по С. Гедеонову лишь в XVII веке). Кроме того, Гедеонов вполне логично заключал, что обозначение рода занятий не может быть в принципе этнонимом, тем более самоназванием, которое, по летописи, произносили с гордостью. Да и называли финны “Русь” разными вариантами с корнем “вене” (венеды). И вполне логично он своим оппонентам А. Кунику и М. Погодину напомнил критику в адрес Шлёцера финских филологов: “При разборе предположений Шлёцера о происхождении финского Ruotsi, эстского Roots, Rootslane (шведы), от названия Рослагена, Паррот замечает: “Если бы в лексиконе Гунеля, из которого Шлёцер приводит переводное имя шведов, он отыскал настоящее значение слова Roots, он конечно бы не вздумал опираться на его созвучие. Оно означает вообще хребет..., ребро..., а в особенности ствол на листе. (Примерно то же значение слова “Роотс” и в современном эстонском языке – А.К.). Перенесение этого понятия на береговые утесы или скалы, коими преимущественно изобилует Швеция, делает понятным, почему финны называют Швецию Ruotsimaa, а эсты Rootsima, страною скал”.

В XIX веке оппоненты-норманисты Гедеонова вынуждены были если и не согласиться вполне, то все-таки искать иные аргументы, поскольку это тот случай, когда “факты – упрямая вещь”. Ведь в самих Швеции и Норвегии о таком этносе – “родсы” (шведы-гребцы) – никогда не слышали, а “Русью” называли именно Русь.

К сожалению, современные норманисты не утруждают себя чтением работ даже своих предшественников середины – конца XIX века. Более того, аргументы норманизма они воспроизводят вообще без учета предшествующей историографии. Следовательно, современные доказательства в пользу норманизма находятся на уровне XVIII – начала XIX вв., и ничего нового норманисты конца XX века в науку не привнесли.

В целом, можно сделать главные выводы из анализа норманской концепции и критики ее антинорманизмом: 1. Норманистам так и не удалось найти убедительных доказательств в пользу того, что варяги и русы были германцами; 2. Антинорманисты разработали основательную систему доказательств негерманского происхождения варягов и руси. Таким образом, следует признать, что германцы-скандинавы не принимали никакого участия в образовании Древнерусского государства.

Варяги в источниках Руси, Востока и Запада

В почти трехвековом споре о начале Руси основой всегда являлись русские летописи. А спор начали еще летописцы Х – XI веков, и отражалось в нем традиционное соперничество Киева и Новгорода. Напомним, что древнейшая русская летопись “Повесть временных лет” – это уже свод разнообразных материалов, предшествующих летописных традиций, принадлежащих разным авторам. Поэтому в “Повести временных лет” приводится три разных (и разновременных) упоминания о варягах и две разные версии происхождения Руси.

Сказание о призвании варягов, вошедшее в новгородские летописи, а затем также в одну из относительно поздних редакций “Повести временных лет”, имеет явно северное происхождение, связанное с этническими передвижениями по Волго-Балтийскому пути. Первым датированным событием здесь является изгнание “варягов” “за море” в 859 году. На чем основана эта дата – остается неясным.

Примечательно, что, в соответствии с летописью, “варяги” контролировали обширные пространства вдоль Волго-Балтийского пути, создав здесь своеобразное государственное образование. Помимо славянских племен словен и кривичей, в это раннее образование входили угро-финские племена меря, весь и чудь (эстонцы). Затем, варягов изгнали, но недавние союзники перессорились между собой и вроде бы добровольно решили вновь пригласить варягов. На сей раз в 862 году появляется Рюрик с братьями Синеусом и Трувором. Сначала Рюрик приходит в Ладогу (что вполне логично), а затем строит Новгород. Новгородский летописец при этом поясняет, что “суть людие новгородстии от рода варяжска”. Это указание важно не столько для обозначения времени заложения Новгорода (у археологов есть сомнения на этот счет), сколько для уяснения вопроса об этнической природе варягов.

Очень важно помнить, что в “Повести временных лет” под этнонимом “варяги” упоминаются три разных этноса. Самое раннее – глухое упоминание о варягах, живущих от земли англов (южная Ютландия) до “предела Симова”, под которым подразумевается Волжская Болгария (с Х века, волжские болгары и население нижнего Поволжья считались потомками библейского Сима). Иными словами, здесь “варяги” обозначают все население, разбросанное по Волго-Балтийскому пути.

Другое упоминание, явно позднее внесенное в летописный текст, называет варягов наряду с племенами русь, англы, готы, свеи, урмане (норвежцы).
Еще одна явно позднейшая вставка в летопись, уточнявшая этнический состав побережий Балтики, могла появиться уже во время интенсивных сношений Приднепровья с Балтикой (конец IX – X века). В этой вставке перечисляются народы, живущие у “Варяжского” моря: варяги, свевы (шведы), норманны (норвежцы), готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венцианци, генуезцы и прочие.

В высшей степени удивительно, что большинство спорящих – норманистов и антинорманистов – прошли мимо очевидного указания: “варяги” русской летописи (в узком смысле) – это известные еще римским авторам “варины”, те самые “варины или вэринги”, которые еще в IV веке в числе других племен участвовали во вторжении в Британию. Они входили в группу “ингевонов”, племен, которые, как это давно показал германский филолог С. Файст, германцами не были. У “ингевонов”, как и у фризов, был заметен до сих пор в должной мере не осознанный уральский компонент. Он проявляется во многих именах. Но само этническое название “варяги” совершенно ясное, индоевропейское: “поморяне”, “люди, живущие у моря” (от индоевропейского “вар” – вода, море). На это значение неоднократно указывали немецкие филологи, объясняя этноним “варины”, но они почему-то забывали об этом, объясняя этноним “варяги”.

О том, что этнонимы или имена “Варин” или “Варанг”, довольно широко были распространены с VIII века на северо-западе Франции писали и французские филологи, не сомневаясь, что корень здесь тот же индоевропейский – “вода”. А тождество “варягов” и “варинов” лежит на поверхности. “Вилла варангов” в Бургундии на реке Роне – память об участии родственных племен “ингевонов” (бургундов и варинов) в Великом переселении народов (большинство варинов вернулось позднее назад к Балтийскому морю). Саксонская “Северная марка” в конце Х – начале XI века называлась также “Маркой Вэрингов”.

“Правда англов и вэринов”, относящаяся к концу VIII или началу IX века, предполагает, что вэрины-варины – это еще неассимилированное славянами племя, язык которого (как и у фризов) сохранял индоевропейские и уральские черты, а активность на море в основном предполагала Северное море (в 915 году в Британии был построен город Верингвик, во Франции еще раньше существовал Варангевилл). Варины, как соседнее с собственно франкскими владениями племя, и дали название морю, которое еще и в ХVI веке, как отметил С. Герберштейн, дважды побывавший в России в начале столетия, “Варяжским” называлось только в России и у балтийских славян. Но с середины IX века вэрины-варины постепенно ассимилируются пришедшими сюда славянами, и во второй половине IX века здесь возобладает славянская речь и славянский язык. Объединение варинов и славян произошло, очевидно, в рамках общего противостояния славян и других племен южного берега Балтики наступлению франков и саксов.

А у первого русского летописца, обозначавшего “варяжским” весь Волго-Балтийский водный путь, предполагалось не этническое, а именно территориальное определение. Видимо, также это воспринималось и в Византии, где “варяжская” дружина появляется раньше, чем там появляются норманны.

Третий смысл этнической природы варягов, зафиксированный летописью, предполагает включение в число “варяжских” (то есть поморских) народов также и скандинавов. Но летописец при этом старается подчеркнуть, что имеется в виду именно “Русь”, а не другие народы, отчетливо противопоставляя “русь” – свеям, готам, урманам (норманнам-норвежцам), и англам (собственно датчанам).
Из сказанного следует, что за обозначением “варяги” могут скрываться разноэтничные племена. Скандинавы появились на Руси, видимо, только в XI веке, со времен Ярослава Мудрого, женившегося на дочери шведского конунга (и внучке славянского ободритского князя). Именно во времена Ярослава около 1030 года, как убедительно показал В.Г. Васильевский, первый норманн появился в дружине “варангов” в Византии. Кстати, само название “варанг” предполагает балто-славянскую, а не германскую форму. А “Бухта варангов” (“Варангофьорд”) на севере Скандинавского полуострова соседила с “Мурманским” (то есть норманским) берегом. Море будет называться “Варяжским” на Руси и в России вплоть до XVIII века, а “варяги” уже с XII столетия приобретут значение “неправославных”, “католиков”. Но и в летописных записях XIII – ХVII веков “Варяжским поморьем” будет называться южный берег Балтики. В XVI веке в письме Ивану Грозному шведский конунг Юхан III именно с Ярославом Мудрым связывал появление первых шведов-“варягов” на Руси. В ответе русский царь настаивал на том, что варяги – это “немцы”, имея в виду южный берег Балтики, покоренный к этому времени “немцами”-германцами.

Сказание о призвании варягов имеет явно северное, новгородское происхождение и в киевскую летопись оно было занесено довольно поздно. И в этой связи существенно, что Новгородская Первая летопись самих новгородцев производит “от рода варяжска”. Многочисленные археологические материалы (в частности, ранняя новгородская керамика, исследованная в ряде публикаций Г.П. Смирновой), указывают на две большие волны переселений по Волго-Балтийскому пути с Запада на Восток: в конце VIII и в середине IX века. Д.К. Зеленин, И.И. Ляпушкин и многие другие археологи и лингвисты указывали на явные языковые и этнографические параллели Северной Руси и Балтийского Поморья.

---

Русы - люди меча

[Hermann Weiss]

Александр Елисеев
Русы - люди меча

До сих пор многие исследователи опровергают славянство древних русов, приписывая им иное этническое происхождение (германское, кельтское, индоарийское и т. д.). В основу этих изысков всегда кладется противопоставление славян и русов, встречающееся у арабских авторов. Действительно, их утверждения могут вызвать нечто вроде шока у людей, занимающихся изучением истории не профессионально, а в качестве любителей.

Так, Ибн-Русте уверяет, что русы "нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают в плен…". Они "не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян." Гардизи сообщал о русах следующее: "Всегда сто-двести из них ходят к славянам и насильно берут с них на свое содержание, пока там находятся… Много людей из славян… служат им, пока не избавляются от зависимости". Согласно же Мутакхару ибн Тахиру ал-Мукадасси, страна русов граничит с землей славян, первые нападают на вторых, расхищают их добро и захватывают их в плен.

Итак, противопоставление налицо. Но вот носит ли оно этнический характер? Не наблюдается ли здесь своеобразная трактовка совершенных иных реалий?

Необходимо сразу же оговориться - этническое противопоставление славян и русов не имеет право даже на то, чтобы считаться гипотезой, ибо оно противоречит данным, накопленным наукой. В "Повести временных лет" - главном источнике по истории Древней Руси - русы представлены как славяне. Там вполне однозначно утверждается - "словенский и роуський язык - одно есть". Сами русы поклоняются славянским богам. Обращается внимание на то, что в договорах руси с греками большинство имен русов не принадлежат к славянским. Это на первый взгляд мощный аргумент, однако, при внимательном рассмотрении ситуации, он перестает быть таковым. Имена русов принадлежат самым разным этносам - кельтам, иллирийцам, скандинавам, иранцам, собственно славянам, и даже тюркам. Такое многообразие наводит на мысль о том, что русы не были каким-то одним неславянским этносом. Можно предположить наличие разных этнических источников формирования прослойки русов, но тогда не ясно почему столь разношерстная кампания ославянилась (речь явно не идет о первом поколении русов), стала говорить по-славянски и поклоняться славянским богам, а имена оставила прежними? Кое-кто пытается доказать, что личное имя важнее, чем имя Бога, но это уже полный бред, особенно если брать в расчет ситуацию средневековья, когда религия значила для человека все.

Древность знает много случаев подобных нашему. Так, готский историк Иордан признавал, что готы почти не имели собственных имен. В случае же с русами речь даже не идет об отсутствии славянских имен как таковых. Просто какая-то часть русов, очевидно принадлежащих к высшему слою, использовала неславянские имена. Может быть из соображения моды, а может быть повинуясь каким-нибудь древним обычаям. Каким? Можно предположить следующее. Как известно, многие традиции практиковали сокрытие своего истинного имени от посторонних, особенно от врагов. Имя человека считалось энергийным выражением его сущности и могло быть использовано оккультными противниками для порабощения его "я" или наведения порчи. Подписывая договор с греками славяне могли называть не свои истинные имена, а имена, принадлежащие другим, соседним народам.

Но как же быть с данными арабских источников, отделяющих славян от русов? А вот как. Сегодня доказано, что все они восходят к тексту Ибн-Хордадбеха, который заявил: "Русы суть вид славян…" В ходе источниковедческого анализа выяснилось абсолютное совпадение приведенного выше сообщения Ибн-Русте с рассказом ал-Джахайни. Эти два сообщения, в свою очередь полностью соответствуют данным Ибн-Хордадбеха. Другая значимая фигура - Гардизи сам признавался в использовании труда Джахайни. Мукадасси, так же упорствующий в указанном противопоставлении, вообще представил вниманию читателей сокращенный вариант рассказа Ибн-Русте и Гардизи.

Если учесть, что текст Ибн-Хордадбеха был написан раньше всех перечисленных, а также то, что аналогичные этим текстам рассказы аз-Замана, ал-Марфази и Мухаммеда Ауфи не содержат никакого отчуждения руси от славян, то вывод получается вполне однозначный - более поздние авторы просто исказили изначальный текст, в котором русы представлены как славяне.

Сам Ибн-Хордадбех не оставил (за исключением приведенного высказывания) каких-либо сведений о славянах, его текст дошел до нас в сокращенном виде. "…Сохранившиеся в других, боле поздних сочинениях, ссылки на этого автора, как правило не совпадают с уцелевшим экстрактом, - пишет А. П. Новосильцев. - Это наводит на мысль, что сохранившийся вариант сочинения нашего автора представляет собой лишь кратчайшие выжимки из большого оригинала".

Вставки в изначальный рассказ Хордадбеха нужно считать позднейшими искажениями, внесенными под впечатлением от определенных различий между русами и основной массой славянства. Различия эти не племенные (Хордадбех использует словосочетание "вид славян"), а социальные. В пользу этого свидетельствуют данные "Русской правды" (Ярослава), согласно которой русин - "любо гридин, любо купчина, любо ябтник, любо мечник". Г. С. Лебедев утверждает по этому поводу следующее: "… Правда Ярослава подчеркивает, что княжеская защита распространяется на этот дружинно-торговый класс вне зависимости от племенной принадлежности - "аще изгой будет, любо словенин". Всем им гарантирована та же защита, что и непосредственным членам княжеской администрации…"

Но русы отнюдь не считали административную деятельность своим главным занятием. Арабы описывают их как суровых, яростных и умелых бойцов. Будучи крайне воинственны, они приучали своих детей к мечу буквально с первых дней жизни. В люльку только что родившегося ребенка отец клал меч и говорил: "Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества, и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретешь этим мечом" (Ибн-Русте). Ал-Марвази писал о русах: "Храбрость их и мужество хорошо известны так, что один из них равноценен многим из других народов".

Русы представляли собой специфическую прослойку, ориентированную (в профессиональном плане) на войну. Только так можно объяснить жесткость и даже жестокость русов в отношении славян, вернее их основной массы, понять причины обособления первых от вторых. Воинская прослойка в традиционном обществе всегда возвышается над основной массой жителей (городских и сельских). Они для нее - "третье сословие", обязанное кормить людей меча, защищающих государство и расширяющих его пределы. В случае же неповиновения это большинство подвергается довольно суровому нажиму, масштабы которого полностью соответствуют конкретным историческим реалиям.

Вне сомнения в указанный период не могла существовать полностью сложившаяся, классическая аристократия, но в ряде случаев противостояние профессиональных военных и низов было вполне реальной проблемой. К тому же, нажим мог оказываться и на какие-нибудь племенные группировки славян, сопротивляющиеся централизации вокруг Киева. Не следует забывать и о неизбежной разнице в быту.

Со стороны же могло казаться, что речь идет о двух разных народах.

В лице русов мы имеем дело не с аристократией, как таковой, а с особой воинской кастой, менее привилегированной, но все равно возвышающейся над основной массой населения и даже проживающей на собственной территории. Она очень напоминает казачество - воинское, но не аристократическое сословие, имеющее свои земли. Интересно, что облик руса (в описании византийца Льва Диакона) очень похож на облик казака - воина Запорожской Сечи: "Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос…" Весьма возможно, потомки касты русов принимали активное участие в создании казачества.

Русы жили компактно, образуя, если так можно выразиться, военные базы. Одной из таких баз был знаменитый остров русов (Русия), описанный арабами. Кстати сказать, с ним то и связаны все тексты, разделяющие славян и русов. Однако, занятия его обитателей связаны не с этническими особенностями, а с профессиональной специализацией. По данным арабов, жители Русии не утруждали себя земледелием, скотоводством или ремесленной деятельностью, отдавая предпочтение войне и торговле (надо думать военной добычей). Русы-островитяне практиковали широкомасштабные военные операции, направленные против различных стран: "И они народ сильный и могучий, и ходят в дальние места с целью набегов, а также плавают они на кораблях в Хазарское море, нападают на корабли и захватывают товары" (ал-Марвази).

Территория Русии измерялась тремя днями пути. По сообщению арабов, на острове находились города, его населяли сто тысяч человек. Сама база управлялась из какого-то древнерусского центра: восточные авторы утверждают, что островные русы подчинялись некоему русскому "хакану" ("кагану"). Вряд ли под ним подразумевается предводитель острова, это было бы слишком большой честью для столь небольшой территории, ведь титул "хакана-кагана" на востоке всегда приравнивался к императорскому. Скорее всего, арабы имели ввиду киевского князя - в Приднепровье государственнообразубщие тенденции всегда были очень и очень сильны.

А вот где находился остров и когда на нем возникла военно-морская база русов?

Наиболее правдоподобная версия его расположения связана с Приазовьем. Крайне точно и сжато она была сформулирована академиком О. Н. Трубачевым: "Есть сведения о некоем городе Русия… но особенно усердно повторяются известия об острове Русия… По видимому, об этом географическом объекте говорится в сочинениях ранних восточных географов как об острове русов, острове нездоровом, сыром, покрытом зарослями, расположенном среди маленького моря, сравните и поучительное указание Димашки (арабский автор - А. Е.), что русы населяют острова в море Майотис… Море Майотис - это Меотида, Азовское море, а острова на этом море, у его южных берегов, - это участки низменной, сырой земли, разрезанной рукавами кубанской дельты. Это была целая своеобразная страна, правда. достаточно обозримая, небольшая по размерам. В частности, интерес представляет точная топографическая деталь, сообщаемая, например, у Ибн-Русте, где говорится о русах, живущих на острове длиной в 3 дня пути. Три дня пути - это расстояние не больше 90-100 км. При взгляде на карту, с учетом элементарной топографической реконструкции (река Кубань до ХIX века еще впадала одним рукавом в Черное море, позднее сменив этот рукав на азовское русло), мы отчетливо можем представить себе этот древний островной участок суши, ограниченный старым (черноморским) руслом Кубани и другим важным ее рукавом Протокой на востоке. И длина этого острова как раз примерно будет соответствовать 90-100 км., то есть 3-х дневному пути по восточной географии. Страна древних русов располагалась в кубанских плавнях…" (Безусловно, русы жили и в других местах. Многие из них проживали в Киеве, служа тамошним князьям в качестве их дружинников или администраторов).

С хронологией дело обстоит сложнее. Довольно нелегко установить нижний предел. Где-то в районе Новороссийска Страбон располагает неких морских разбойников. Примерно там же находился город Никосия, где погиб апостол Симон Канонист, сопровождающий апостола Андрея в некоторых путешествиях, а с этими апостолами связана группа легенд о мирмидонянах, совершавших морские походы. Таким образом, с очень большой долей осторожности, можно сказать, что база русов возникла не позднее I в. до н. э. (Это изыскание целиком основано на наблюдениях и догадках В. Грицкова).

Верхний же предел вполне поддается фиксации. Если исходить из расположения русов в Приазовье, то Русия должна была утратить свое значение в начале 8 в., когда хазары установили свое господство в данном регионе. Весьма интересна этимология самого слова "рус". Она тесно связана с красным цветом, цветом воинов, князей, королей. Он символизировал воинское сословие у индоариев, иранцев и кельтов. Например, в ведической Индии красный цвет принадлежал варне (касте) кшатриев, т. е. воинов. Он символизировал кровь, пролитую в боях.

Но пора обратиться к конкретике этимологического разбора.

В этимологических словарях слово "рус" тождественно слову "русый", которое, в свою очередь, означает не столько "белый", как думают многие, сколько "ярко-красный", и даже "рыжий". Так, в словаре А. Г. Преображенского "рус(ъ) ("руса", "русо", "русый") означает "темнорыжий", "коричневатый" (о волосах). Ему соответствуют укр. "русый", бел. и серб. "рус", словац. "rus", "rosa", "rusa glava", чеш. "rusu". М. Фасмер приводит словен. "rus" в значении "красный". О "красном" значении слова "русъ" сообщал в своем словаре И. И. Срезневский.

Связь слов "рус" и "красный" прослеживается и вне славянских языков, что позволяет говорить об индоевропейской основе данного феномена. Пример - латыш. "russys" ("кроваво-красный"), "rusa" ("ржавчина"), лит. "rusvas" ("темнокрасный"), латин. "russeus", "russys" ("красный", "рыжий").

Латинский переводчик хроники Феофана переводил слово "русские" как "красные". Славяне называли Черное (Русское) море еще и "Чермным", т. е. "красным". Вообще, красный цвет имел очень большое распространение в Древней Руси. С ним теснейшим образом был связан культ Рода-Громовержца, верховного бога восточного славян, которого наши предки считали творцом. Имя указанного божества следует поставить в один ряд со словами "родрый" ("красный"), "рдеть" ("краснеть"), "рудый" ("рыжий", "красный"), "руда" (диалектное обозначение крови). Кроме того, у Рода есть индоарийский аналог - бог Рудра (Шива) - "красный вепрь неба". Получается, красный цвет имел огромное значение для восточных славян - это был цвет верховного бога, творца.

Следует вспомнить и о том, что красные стяги являлись "штандартами" киевских князей, они видны на старинных миниатюрах, о них говорит "Слово о полку Игореве". Согласно былинам, красный цвет широко использовался для раскраски русских боевых кораблей. Русы охотно красили в него лица, используя как боевую раскраску. Ибн Фадлан писал о русах, что они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом…" Низами Гянджеви ("Искандернаме") изобразил это в стихах:

Краснолицые русы сверкали. Они
Так сверкали, как магов сверкают огни".

Связь слова "рус" с воинским, боевым цветом налицо. Данный термин означает "красные", вернее "ярко-красные", "темно-красные" (Подобное утверждение может покоробить многих, так как вызывает ассоциации с красным знаменем коммунистов. Однако, всегда следует помнить, что любой символ имеет двойной аспект. Например, золото символизирует и Золотой Век, время изначального духовного могущества, и стремление поклоняться твари вместо творца ("золотой телец"). Марксисты использовали красный цвет в собственных оккультных целях, символизируя им огромное, кровавое жертвоприношение Интернационалу.) Он существовал и в качестве социального термина, характеризующего профессиональный статус русов-"казаков", и как этноним, который они дали восточным славянам. Очевидно, в какой-то период, весьма значимый для судеб восточнославянской государственности, произошел значительный приток русов в киевскую правящую элиту.

Пора подводить итоги. Великая русская нация получила свое имя от рыцарской, кшатрийской касты, прославившейся умением и желанием воевать. Это в высшей степени символично, ведь русские - пожалуй, самый боевой народ в мире, народ, проявивший максимальную стойкость перед лицом многочисленных врагов и сумевший создать величайшую империю в крайне неблагоприятных геополитических условиях.

Такая доблесть уходит своими корнями в древние, седые, языческие времена. Славяне жили в Приднепровье с середины 2 тыс. до н. э. Они пережили ужасающие по мощи и свирепости, вторжения киммерийцев, сарматов, авар, готов, хазар, печенегов, половцев, которые приходили на нашу землю, но потом исчезали с исторической сцены - навечно. И мы не просто выжили, закаляясь в постоянных войнах, но и создали мощное Киевское государство, достигшее огромных успехов. Оно погибло, но передало свой дух и свою мощь Московскому государству, империи великороссов, вписавшей новые строки в славную летопись героических деяний.

---

рисорджименто (воссоединение Италии), 1820-1870 гг.

[М-Воронин]

Марианна Ильинична Ковальская
ИТАЛЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1831 г. и ФРАНЦИЯ
Французский ежегодник 1975

Кира Эммануиловна Кирова
КОНЦЕПЦИИ ИТАЛЬЯНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ в РАННИХ РАБОТАХ МАДЗИНИ
(1831-1833 гг. Первый период «Молодой Италии»)
Из истории социально-политических идей
Сб.статей к 75-летию академика В.П.Волгина
М.: изд-во АН СССР. 1955

Кира Эммануиловна Кирова
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ДЖ.ГАРИБАЛЬДИ
Из истории общественных движений и международных отношений
Сб. статей в память академика Е.В.Тарле
М.: изд-во АН СССР. 1957

Джузеппе Берти
СОЦИАЛИСТ-УТОПИСТ 40-х годов XIX века МИКЕЛЕ ФОДЕРА
История социалистических учений
М.: изд-во АН СССР. 1962

Борис Петрович Козьмин
НИКОЛАЙ I и МАДЗИНИ в 1854 г.
Из истории общественных движений и международных отношений
Сб. статей в память академика Е.В.Тарле
М.: изд-во АН СССР. 1957

Владимир Ефимович Невлер
Н.А.ДОБРОЛЮБОВ и БОРЬБА за ВОССОЕДИНЕНИЕ ИТАЛИИ
Из истории общественных движений и международных отношений
Сб. статей в память академика Е.В.Тарле
М.: изд-во АН СССР. 1957

Bалерий Михайлович Аванесян
ВТОРАЯ РЕСПУБЛИКА и РИМСКИЙ ВОПРОС
Французский ежегодник 1983

Никита Юрьевич Колпинский
МАРКС и ЭНГЕЛЬС о МАДЗИНИ
История социалистических учений
Сборник статей
М.: Наука. 1976

Владимир Ефимович Невлер (Вилин)
К ИСТОРИИ ВОССОЕДИНЕНИЯ ИТАЛИИ
М.: государственное социально-экономическое издательство. 1936

@темы: национально-освободительные движения, социальная история, ссылки, Новое время, рисорджименто, История, Литература, 19-ый век, Италия, Личность, история идей

---

вопросы историографии: Франция, Россия, СССР, XIX - XX вв.

[М-Воронин]

Памяти Альберта Захаровича МАНФРЕДА

Виктор Моисеевич Далин
ИСТОРИКИ ФРАНЦИИ
М.: Наука. 1981

В работе рассматриваются основные направления французской исторической мысли XIX—XX столетий. Большое внимание уделяется анализу трудов крупнейших французских историков О.Тьерри, Ф.Гизо, А.Токвиля, A.Матьеза, Ж.Лефевра, М.Блока, Л.Февра, Э.Лабрусса, А.Собуля и других, критике исторических и методологических принципов нового направления в школе «Анналов». В работе анализируется также вклад советских историков, прежде всего Н.М.Лукина, B.П.Волгина и А.3.Манфреда, в изучение Великой французской революции и других узловых событий истории этой страны.

ОГЛАВЛЕНИЕ и ССЫЛКИ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ

Предисловие
Французские историки эпохи Реставрации
Токвиль и Вторая империя (К истории написания «Старого порядка»)
Изучение Великой французской революции в СССР
Кропоткин — историк Великой французской революции
Пути и перепутья Ричарда Кобба
В.П.Волгин и исследование истории французского социализма в СССР
Французские историки XX века (Судьбы школы «Анналов»)
История Франции в советской науке (1965-1975 гг.)
Мастер исторического портрета. «Наполеон Бонапарт» А.3.Манфреда

@темы: Советский Союз, Новейшее время, Россия, ссылки, Другое, Новое время, историография, История, Литература, 19-ый век, Франция, Личность, история идей

---

Русь и славянство

[Hermann Weiss]

Мурад Аджи

У них почему-то лучше, чем у нас. Все. Города кажутся богаче и ухоженнее, жизнь - полнее и чище, культура весомее, привлекательнее. Почему там хорошо, где нас нет?.. Каждый по-своему ищет ответ на этот, явно мировоззренческий вопрос, который издавна волнует русского человека. Себе на беду обратился к нему и я, кумык, желающий познать то, что, по определению Тютчева, умом понять невозможно.
Отнюдь… Меня давно влекла ранняя история Руси и русских, которым неуютно у себя дома. Придумали же пословицу, философский смысл которой столь глубок, что его нельзя представить - он безграничен, как сама русская душа. Поэтому начну с малого, кто сегодня зовется русским? На слове "сегодня" делаю акцент, потому что это - подвижное слово. И понятие "русский", то есть носитель русской культуры, подвижно, оно менялось, и не раз. Так, в XVIII - XIX веках немцы, нагрянувшие в Россию, стали русскими: создателями новой культуры. Примеры тому в императорском дворе, та же Екатерина Великая, в девичестве немецкая принцесса Софья Фридерика Августа Анхальт-Цербстская. Или - "птенцы гнезда Петрова". Сотни тысяч немцев стали тогда русскими.
Теперь всмотритесь в фотографии вековой давности, в кинохронику той поры, по-моему, у среднестатистического русского совсем другое лицо - редкое для сегодняшних улиц и телеэкранов: широкое, чуть скуластое, простодушное, с выразительными глазами. Ныне такие лица, действительно, в редкость. Разумеется, не о "правильности черепа" веду речь, я не расист, но задумался вот об антропологическом портрете народа, он-то и привел к мысли, носители русской культуры в разное время были люди разных национальностей.
И дальше. Что, если "русский" - категория вообще не этническая?! То есть не национальная, а культурная, вернее духовная…

История свидетельствует именно это, ведь одно из первых упоминаний русских относится к 839 году, тогда к Людовику Благочестивому, франкскому королю, прибыло посольство из Византии вместе с делегацией русов: то были диковатого вида воины, выходцы из Скандинавии... с них Европа начинала познание Руси. И русских, конечно. Неприветливая суровость пришельцев поразила франков, русы были пропитаны морем, ветром и мужеством. Норманн отличала другая культура, другие одежды, оттого лица их казались другими - не европейскими. Что это были за люди? Франки не знали. Мы знаем.
О древней Скандинавии повествуют саги, лучших летописей, пожалуй, нет. Они передают дух времени - детали жизни, заметные лишь глазу писателя. Так, в книге "Круг земной" собраны, на мой взгляд, самые выразительные произведения древних русов, по ним легко судить всю их жизнь. Разумеется, другие книги не хуже, но эта была в моих руках первой, с нее я начал читать саги глазами тюрколога, чего до меня, кажется, никто не делал. Скандинавию с тюркским миром не связывали.
И потерянное прошлое отозвалось тихим эхом. Саги, едва ли не каждая, сообщают о том, что норманны - это два народа. Не один. Правители там были всадниками, как все тюрки, они верхом поднимались даже на палубу судов. У них был иной язык, иная вера, иная одежда, чем у простолюдинов. Здесь масса важнейших деталей, например, высокие шапки, отороченные лисьим мехом, кожаные сапоги, наделявшие хозяина признаком знатности, штаны, короткие кафтаны. И, конечно, письменность. Правители писали тюркскими рунами. Значит, и говорили они по-тюркски.
О том свидетельствуют археологические находки, скажем, "оленные камни", где в рунических текстах тюрколог прочитывает послания путнику. Замечу, точно такие камни есть на родине тюрков - на Древнем Алтае. Орнаменты и тексты там и там абсолютно схожи, как две капли воды.
Естественно, привлекло меня и само слово "сага", оно от тюркского "сав-га", то есть "рассказывай историю", "повествуй". Правда, язык норманнов в Европе принято называть древнедатским или древнеисландским, но это - ловушка для простаков, которую придумали, чтобы сознательно запутать историю Скандинавии. Так удобнее Западной церкви, для которой тюркская культура с XIII века всего лишь "ересь", а тюркский язык - "мертвый" язык.
Однако ни одному преступнику не удавалось скрыть следы преступления. Так было и в Скандинавии. Остались курганы, как на Алтае и в остальном тюркском мире, с их богатым археологическим материалом. Остались люди с их генетическим кодом, другие молчащие "символы" Алтая, они не могли не остаться, потому что в 435 году на берег Балтики пришла орда из рода Балтов, которая обосновалась здесь и дала местности свое имя. Ее привел Аттила! Ее тотемом была ящерка, "гот". Отсюда название "народа" - готы. Отсюда обереги норманнов - драконы-ящерки, украшавшие их корабли, быт... Саги я читал по правилам Алтая, его глазами, находок мне хватило на целую главу в новой книге "Тюрки и мир: сокровенная история", а также на сайт www.adji.ru
Например, в саге о Виланде встретил тюркский быт, там высвечены даже адаты и прочие "этнографические мелочи", придумать которые невозможно. Они - правила жизни народа, его отличительная особенность! Скажем, Виланд сделал из черепа врага чашу для вина, это алтайский обычай, о котором тогда знали лишь избранные. У европейцев такого обычая не было, они не знали подобных чаш. И в саге о Сигурде (Зигфриде) много примет тюркской символики... Страница за страницей саги описывают, как царствовали тюрки, вернее, их культура. Это относится к нибелунгам, легендарным воинам Северной Европы, их имя переводится с тюркского точно - "богатыри дракона"... Есть о чем подумать, не правда ли?
А "Сага об Инглингах" говорит, откуда пришли скандинавы-правители - из Азии, из страны, лежащей к востоку от Дона. (Кстати, это согласуется и с греческими данными VI века.) Они ввели законы, что были у тюрков, потому как их родина звалась Страной тюрков и лежала к югу от Великой Швеции, так записано в саге... С этой строчки я бы и начал историю той части Руси, которую потом назвали Россией.
Строгому читателю легко заметить, Русь - это побережье к северу от Стокгольма, оно поныне называется так. А то, что мы зовем Древней Русью, шведы называют Вения. Им виднее, тот топоним их. В Эстонии он тоже связан со скандинавами: Русью эстонцы называют у себя побережье, где жили шведские колонисты. Ту же традицию сохранили и поляки, у которых своя Русь, связанная с норманнами. Устойчивость топонима показательна. Но… откуда он? Как появился? Очевидно, причина его - норманны, русы.
"Русь", как утверждает европейская наука, пришло из древнеисландского языка и означает "мореход". Удивительно, и в древнетюркском языке есть оно, тоже - "мореход", точнее "живущий с весла". Норманны были именно мореходами, они жили с весла... Здесь в очередной раз я увидел лукавство западной науки, потому что знал, древнеисландский язык появился позже того, как к Людовику Благочестивому прибыла делегация русов. Исландия тогда еще не была заселена. По крайней мере, так следует из "Книги о взятии земли", из этнической истории Исландии. Из саги! Она о том, как 400 переселенцев на берегах самых северных в мире незамерзающих рек ставили хутора, именно хутора (от тюркского "отар"). Имена тех людей сохранились, они указывают на тюрков, правителей колонистов... Когда скандинавы завоевали Северную Европу, топоним "Русь" сместился сюда, на другой берег Балтики, его ареал расширялся после каждого нового успешного похода.
Но та военная история интересна другим - кто оказал сопротивление норманнам? Вот вопрос. Славяне? Вроде бы должны быть они, а их не было... Это и поставило в тупик.
На помощь пришел Василий Никитич Татищев, первый российский историк, он в начале XVIII века написал о Новгородской Руси следующее: "Русь… она же Хунигард именуется для того, что тамо первое поселение гуннов было. Ея стольный град был Шуе". Другое имя Шуи - Хива. Потом эти сведения из российской истории таинственно исчезли, чтобы никто не узнал правду о Господине Великом Новгороде.
Как известно, "рукописи не горят", а Бог милостив: экземпляр книги Татищева по случайности сохранился и переиздан в наши дни. Он-то и дает право усомниться в статье из Энциклопедического словаря, утверждающей, будто бы город Шуя основан в 1539 году славянами. Нет. Много раньше, у него была еще тюркская история, как, впрочем, и у многих других древнерусских городов. У той же Москвы, например. Это целый пласт забытой, точнее, умело скрываемой истории…
Если же знаешь, что гуннами называли тюрков, то в ранней русской истории все встает на свои законные места, и уже можно утверждать: у норманнов и "новгородцев" этнических различий не было. То - один народ, который разделила вера! Одни были ариане, верившие и в Одина, другие поклонялись Тенгри. Налицо междоусобица, религиозная война, она привела к завоеванию Хунигарда русами, к образованию "Новгородской" Руси, которая, надо заметить, по-прежнему жила по адатам орды.
Не спорю, вывод полемичен, но уж слишком много тюркского духа сохранилось на берегах озера Ильмень, в чем я убедился после поездки в Новгород: "Русью пахнет"…
А как же славяне, о которых упорно твердит официальная наука? Да, никак. Слово тогда лишь входило в оборот как этнический, скорее, религиозный термин. Входило далеко - в Болгарии. До Руси оно добиралось едва ли не полных семь веков. Эту историю неохотно рассказывают в России, хотя официальная наука знает подробности рождения славянства. Но слишком невыразительна та история.
Термин одним из первых употребил Иордан, латинский историк VI века, производил он его от slave, то есть "раб", в таком значении понимал Запад новое слово. Естественно, греки и латиняне по-разному произносили его, но, повторяю, понимали одинаково. Slave происходило от латинского sclavinus, то есть раб. Марк Блок, исследуя в "Апологии истории" происхождение этого термина, отметил, он утвердился "только к концу первого тысячелетия на рынках рабов, где пленные (венеды) служили как бы образцом полного порабощения, ставшего уже непривычным для рабов западного происхождения".
Долго слово было на устах работорговцев. Потом, в середине IX века, оно обрело этнический смысл, тогда в тюркском каганате Великая Булгария произошел переворот, в котором участвовали рабы-венеды, к власти в стране пришел хан Богорис (князь Борис). Чтобы удержаться на троне, он уничтожил аристократию, разрушил сословное деление, а главное - провел насильственную христианизацию по греческому обряду. Началось самое кровавое время в истории Балкан.
Греки, помогая ему, не жалели золота и стрел, чтобы превратить новое государство в свою колонию. Многое им удалось. Христианизация служила вывеской, скрывавшей истинные намерения агрессора... Тем более к ней приложил руку и римский папа со своими монахами.
Нет, то был не переворот, оплаченный греками, а захват страны идеологическим оружием - словом. И подкупом, конечно. Была война нового типа: победа достигалась не на поле боя, а путем внедрения в сознание народа ложных идей, чтобы он сам, своими руками разрушал себя, свое общество, чтобы, возвеличивая хозяина и ненавидя предков, становился рабом, придумывал новую историю... Собственно, это произошло потом и на Руси, действовала та же схема, те же лекала, по которым в Восточной Европе Церковь создавала подвластные себе славянские народы, которые, возвеличивая Запад, приняли его духовную культуру... Вот оно откуда, там хорошо, где нас нет.
Российский академик Федор Иванович Успенский, крупнейший специалист по средневековой истории, писал о тех события в Болгарии, как о "перевороте, вследствие которого из тюркского ханства образовалось христианско-славянское княжество". Трагедия, случившаяся в середине IX века, уместилась в одной фразе: тюркскому каганату "нанесен был смертельный удар принятием христианства и последовавшим за тем государственным переворотом". Так зародилось славянство - после переворота в стране и в сознании. "Раб Божий" превратился просто в раба.
Родилось и стало этнической категорией. Новый народ нового государства состоял из венедов и тюрков-простолюдинов, их социальное положение в прежнем обществе было невысоким - вчерашние рабы и батраки. Высокомерные греки назвали вчерашних рабов их именем - славянами. Образцы "полного порабощения" Церковь взращивала очень умело... И теперь понятно, почему о крещении Болгарии и Киевской Руси нет ничего достоверного, сплошное белое пятно: не сохранилось ни единого документа!
Этнические корни славян все-таки надо искать на невольничьих рынках. Мировая наука говорит так. Этого мнения придерживался профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс, исследовавший в ХХ веке историю славян. Он утверждал, что ничем доказательным наука о предках славян не располагает. Мнение же российской науки прямо противоположно, что вполне естественно, она выполняет политический заказ.
Однако были честные люди и в России. В XIX веке профессор Александр Иванович Кирпичников писал об исследователях славян и их находках следующее: "Исследователи этих жалких свидетельств и остатков в большинстве случаев люди с горячей любовью к делу, с пылкой фантазией, но в силу увлечения предметом способные к поразительно ненаучным натяжкам. Они не жалуются на недостаток материала…" Вот почему так богата литература на славянскую тему, правда, ее отличает редкая особенность - полное отсутствие научного факта. Доказательства строятся на голословности, будто авторы сами жили в то время... А вот надо ли так же безоговорочно верить им?
Это уже иной вопрос, ответ на который связан с интеллектом читателя.
Историю славянства "раздули" славянофилы, действиями которых руководили иезуиты. Отсюда объяснимы агрессивность, бездоказательность, откровенная ложь. Разве не показательно, мировая наука не приняла ни одной находки, подтверждающей, хотя бы косвенно, этническую историю славян. Самый ранний памятник их эпиграфики относят к 993 году - надгробная плита с надписью, ее нашли в 1888 году в Болгарии. Правда, надо обладать особым даром, чтобы, не покраснев, настаивать на славянском письме этого памятника: отличат "кириллицу" того времени от глаголицы лишь узкие "специалисты". Но как они это делают, не известно - кириллица же появилась в XVIII веке...
Если бы не новгородские находки академика Валентина Лаврентьевича Янина, среди которых наверняка есть и славянские, наука не знала бы ничего достоверного об их истории.

В рождении славянства, к сожалению, виновата политика, она вся видна даже невооруженным глазом. Средневековая Русь, территория не подвластная Церкви, не устраивала Рим. И в Х веке Киев получил при таинственных обстоятельствах крещение. Католическое крещение! С него начал Запад замаскированное вторжение в Восточную Европу. По его указу русские, став славянами, крушили свою прежнюю, то есть тюркскую культуру, лишали себя памяти. Конечно, то вторжение можно назвать христианизацией или как-то еще, но суть дела не меняется. Экспансия всегда экспансия, порабощение. А чтобы народ принял новых хозяев, Церковь вспомнила опыт Болгарии. И применила его на Руси.
Позже, благодаря славянофилам, мысль, что на Западе все лучше, чем у нас, стала стержнем российской культуры, вошла в пословицы, в сознание людей. Впрочем, может быть, и верно, там хорошо, где нет нас, беспамятных?..

Москва. Июнь 2005 г. .

@темы: История

---

Европа, XVIII и XIX вв.

[М-Воронин]

Роберт Юрьевич Виппер
ОБЩЕСТВЕННЫЕ УЧЕНИЯ и ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ
XVIII и XIX вв.
(теория прогресса)
Иваново-Вознесенск: Основа. 1925
Скачать скан/pdf, 12,9 Мб

СОДЕРЖАНИЕ
I. Вступление. «Новая наука» Вико
II. Отражение общественного сознания в утопиях начала XVIII века
III. «Дух законов»
IV. Просветительная публицистика и ее исторические понятия
V. Осуждение культуры и патриархальная демократии
VI. Теория бесконечного прогресса
VII. Общественная философия и историческая теория индивидуализма
VIII. Мистика и реализм в учениях реакции
IX. Органические теории
X. Социальная и историческая философия позитивизма
XI. Диалектическая философия истории
XII. Идеи натурализма в общественно-исторических учениях

@темы: ссылки, Другое, Новое время, Европа, Великобритания, 18-ый век, История, Литература, 19-ый век, Франция, Личность, история идей

---

Посоветуйте литературу.

[ната-лето]

Посоветуйте литературу на тему зарождения фашизма в Италии.
Спасибо.

@темы: Ищу информацию!!!, Новое время, История, Литература

---

Франция, конец XVIII в.

[М-Воронин]

Абрам Григорьевич Пригожин
ГРАКХ БАБЕФ – ПРОВОЗВЕСТНИК ДИКТАТУРЫ ТРУДЯЩИХСЯ
очерк из истории социализма
М.: издание Коммунистического университета им. Я.М.Свердлова. 1925
Скачать скан/pdf, 12 Мб

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

ВВЕДЕНИЕ

I. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ и РАБОЧИЙ КЛАСС к КОНЦУ ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
1. Французская промышленность в результате «издержек революции»
2. Эпоха термидорианской реакции
3. Положение рабочих в эпоху Директории
4. Политические настроения рабочих и городской бедноты

II. В ПРЕДДВЕРИИ РЕВОЛЮЦИИ
1. Детские и юношеские годы Бабефа
2. Переписка с Дюбуа де Фоссэ

III. ПОД ЗНАКОМ «АГРАРНОГО ЗАКОНА»
1. В ногу с третьим сословием
2. «Постоянный кадастр»
3. «Пикардийский корреспондент»
4. Письмо к Купэ
5. Дело о «подлоге»

IV. НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ ЯКОБИНЦЕВ
1. «Газета свободы печати»
2. Процесс Карье
3. «Народный трибун»
4. На пути к оформлению своего общественного идеала

V. ЗАГОВОР РАВНЫХ
1. Клуб «Пантеона»
2. Тайная организация у Амара
3. Тайная Директория общественного спасения
4. Подготовка восстания; арест, судебный процесс и осуждение заговорщиков

VI. БАБУВИЗМ
1. Под знаменем коммунистической революции
2. Принципы коммунистической власти будущей республики
3. Философия бабувизма
4. Общественный базис бабувистов

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

МАТЕРИАЛЫ
I. В ПРЕДДВЕРИИ РЕВОЛЮЦИИ

II. ПОД ЗНАКОМ «АГРАРНОГО ЗАКОНА»
1. Критика «Общественного договора»
2. Роль общественных предрассудков и отсутствия воспитания в современном обществе
3. Воспитание, его революционное значение
4. Аграрный закон и политическая демократия

III. НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ ЯКОБИНЦЕВ
1. Против системы «обезлюдения»
2. Две республики, буржуазная и демократическая

IV. БАБУВИЗМ
1. Французская революция – последний этап к коммунистической революции
2. Коммунизм – цель революции
3. Демократия есть всеобщее благосостояние
4. Манифест плебеев
5. Пагубное для трудящихся последствие капитализма
6. Демократическая конституция – надстройка над плебейскими учреждениями
7. Революция и контрреволюция
8. Частная собственность есть категория историческая, а не вечная
9. Законы буржуазии – кодекс грабежа
10. Пропагандистская брошюра
11. Манифест Равных
12. Содержание учения Бабефа, объявленных директорией вне закона за проповедь правды
13. Проекты декретов законодательства Равных
14. Письмо Бабефа Исполнительной директории
15. Новая песня для населения предместий

ЛИТЕРАТУРА

@темы: Великая французская революция, социальная история, ссылки, Другое, Новое время, 18-ый век, История, Литература, Франция, Личность, история идей

---

Франция, 1792-1804 гг.

[М-Воронин]

Альбер Собуль
ПЕРВАЯ РЕСПУБЛИКА
1792-1804
перевод с французского А.О.Зелениной и Д.Л.Каравкиной, под редакцией Н.В.Рудницкой
М.: Прогресс. 1974
Скачать скан/pdf, 17,6 Мб, или DjVu

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вступительная статья профессора Альберта Захаровича Манфреда

ВВЕДЕНИЕ
Основание Республики (август 1792 — январь 1793 года)
Значение событий 10 августа
Свержение монархии
Жирондисты и монтаньяры
Партии и голова короля


Часть первая. НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА (1793—1795 годы)
I. Первое банкротство либеральной Республики (январь—июнь 1793 года)
1. Кризис революции (январь—март 1973 года)
        Дороговизна и натиск народных масс
        Поражение и измена Дюмурье
        Вандея
2. Конец Жиронды (март — май 1793 года)
        Первые меры общественного спасения
        События 31 мая — 2 июня 1793 года

II. Установление диктатуры общественного спасения (июнь—декабрь 1793 года)
1. Умеренные, монтаньяры и санкюлоты (июнь—июль 1793 года)
        Меры примирения
        Наступление контрреволюции
        Ответный удар революционеров
2. Комитет общественного спасения и народный натиск (август—сентябрь 1793 года)
        Всенародное ополчение (23 августа 1793 года)
        Народный натиск и движение 4—5 сентября 1793 года
        Успехи народного движения и консолидация правительства (сентябрь—октябрь 1793 года)
3. Организация якобинской диктатуры общественного спасения (октябрь—декабрь 1793 года)
        Террор
        Дехристианизация и культ мучеников свободы
        Первые победы (сентябрь — декабрь 1793 года)
        Декрет об организации Революционного правительства 14 фримера II года (4 декабря 1793 года)

III. Величие и крушение демократической Республики (декабрь 1793 года — июль 1794 года)
1. Борьба фракций и торжество Комитета общественного спасения (декабрь 1793 года — апрель 1794 года)
         «Заговор иностранцев» и дело Ост-Индской компании (октябрь—декабрь 1793 года)
        Наступление «снисходительных» (декабрь 1793 года — январь 1794 года)
        Контрнаступление крайних (февраль 1794 года)
        Вантозский кризис и падение фракций (март—апрель 1794 года)
2. Якобинская диктатура общественного спасения
        Революционное правительство
         «Сила принуждения» и террор
        Управление экономикой
        Социальная демократия
        Республиканская мораль
        Национальная армия
3. 9 термидора II года (27 июля 1794 года)
        Победа Республики (май—июль 1794 года)
        Политический кризис: примирение невозможно (июль 1794 года)
        Развязка: неудавшееся восстание

IV. Буржуазная реакция и конец народного движения (июль 1794 года — май 1795 года)
1. Наступление термидорианской реакции
        Распад Революционного правительства и конец террора (лето 1794 года)
        Политический конфликт: умеренные, якобинцы и санкюлоты (август—октябрь 1794 года)
        Преследование якобинцев и санкюлотов (октябрь 1794 года — март 1795 года)
        Реакция в области нравов: прежние и новые богачи, щеголихи и щеголи
        Реакция в области религии и амнистия вандейцам
2. Экономический кризис и денежная катастрофа 174
        Возврат к экономической свободе (август—декабрь 1794 года)
        Крушение ассигната и его социальные последствия
3. Последние народные восстания (жерминаль и прериаль III года)
        Народная оппозиция в Париже (зима 1794/95 года)
        Восстание в жерминале III года (апрель 1795 года)
        Восстание в прериале III года (май 1795 года)


Часть вторая. РЕСПУБЛИКА НОТАБЛЕЙ (1795—1799 годы)
I. Термидорианское наследие (1795 год)
1. На следующий день после прериаля: белый террор и Киберон (май—июль 1795 года)
2. Победоносный мир (1795 год)
        Термидорианская дипломатия
        Договоры 1795 года
        Армия и война III года
3. Организация власти буржуазии
        Права нотаблей
        Организация власти
        Первые шаги нового режима

II. Вторичное банкротство либеральной Республики (октябрь 1795 года — сентябрь 1797 года)
1. Крах внутренней стабилизации (1795—1797 годы)
        Учреждение Директории
        Сторонники Директории, якобинцы и роялисты
        Конец выпущенных во время революции бумажных денег (1796 год)
        Бабёф и «Заговор во имя равенства» (1795—1796 годы)
2. Завоевательная война (1796—1797 годы)
        Армия при первой Директории (1795—1797 годы)
        Бонапарт в Италии (1796—1797 годы)
3. Наступление роялистов и переворот в фрюктидоре (1796—1797 годы)
        Роялистское наступление (1796—1797 годы)
        Выборы V года и реакция
        Государственный переворот 18 фрюктидора V года (4 сентября 1797 года)

III. Республика Директории между демократией и диктатурой (сентябрь 1797 года — ноябрь 1799 года)
1. Репрессии и реформы (1797—1798 годы)
         «Террор Директории»
        22 флореаля VI года (11 мая 1798 года) и репрессии против якобинцев
        Реформаторская деятельность второй Директории
2. Вторая Директория и Европа
         «Великая нация» и дочерние республики
        Армия в VII году и весенняя кампания 1799 года
3. Последний революционный кризис (1799 год)
        События 30 прериаля VII года (18 июня 1799 года)
        Неоякобинский натиск и умеренная реакция
        18 брюмера VIII года (9 ноября 1799 года)


Часть третья. РЕСПУБЛИКА БОНАПАРТА (1799—1802 годы)
I. Консульская республика. Диктатура и стабилизация (ноябрь 1799 года — август 1802 года)
1. Организация диктатуры (1799—1800 годы)
        Социальный фундамент или сила вещей
        Наполеон Бонапарт
        Конституция VIII года и государственная организация
2. Всеобщее умиротворение (1800—1802 годы)
        Восстановление мира (1800—1802 годы)
        Кризис IX года и ликвидация оппозиции
3. Социальная стабилизация и усиление диктатуры (1802 год)
        Религиозная реакция и конкордат
         «Организация нации»
        Пожизненный консулат (1802 год)


ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ВОЙНА И ИМПЕРИЯ (август 1802 года — декабрь 1804 года)
1. Разрыв Амьенского мира (1802—1803 годы)
2. Конец Республики (1804 год)

Библиография

@темы: Великая французская революция, социальная история, ссылки, Другое, Новое время, политическая история, 18-ый век, История, Литература, 19-ый век, Франция, Личность

---

европейское Просвещение и Великая французская революция

[М-Воронин]

ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ и ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ XVIII века
М.: 1988

ОГЛАВЛЕНИЕ и ССЫЛКИ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ
От редколлегии
Елена Климовна Кузьмичева. Фейхоо-и-Монтенегро и становление исторической мысли испанского Просвещения
Елена Ивановна Лебедева. Революция в зеркале просвещенного сознания (исследование литературной корреспонденции Блен де Сенмора)
Сергей Яковлевич Карп. Бриссо и Гельвеций
Наталья Юрьевна Плавинская. Представления Монтескье о республике и их оценка в жирондистской прессе
Дмитрий Александрович Ростиславлев. Из истории журналистики периода якобинской диктатуры (0 некоторых особенностях газеты Ж.Р.Эбера "Пер Дюшен")
Игорь Николаевич Кузнецов. Гердер о Великой французской революции
Анна Игоревна Петинова. Джозеф Пристли и революционная Франция
Александр Викторович Чудинов. Развитие взглядов Дж.Макинтоша на французскую революцию в 90-е годы XVIII в.
См. текст автореферата автора на соискание ученой степени доктора исторических наук
Арутюн Акопович Улунян. Роль идейного наследия французской и американской революций XVIII в. в становлении общественно-политических взглядов А.Кораиса
Виктор Александрович Темкин. Идеи Просвещения в творчестве Пи-и-Маргаля

@темы: ссылки, Германия, Другое, Новое время, Испания, Великобритания, 18-ый век, История, Литература, Просвещение, Франция, Личность, история идей

---

Франция, XVIII век

[М-Воронин]

ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ
Москва-Париж, издательство «Наука», 1970

ОГЛАВЛЕНИЕ И ССЫЛКИ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ (формат скан/pdf)

Мишель Лоне
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ РЕБЕНКА из НАРОДА:
СЫН ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕРА (1712-1728)

Лев Семенович Гордон
ТЕМА «БЛАГОРОДНОГО РАЗБОЙНИКА» МАНДРЕНА
в ИДЕЙНОЙ ЖИЗНИ ПРЕДРЕВОЛЮЦИОННОЙ ФРАНЦИИ

Геннадий Семеновчи Кучеренко
ЖАН МЕЛЬЕ и ФРАНЦУЗСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ XVIII века

Борис Федорович Поршнев
МЕЛЬЕ, МОРЕЛЛИ, ДЕШАН

Даниель Рош
УЧЕНЫЙ и его БИБИЛОТЕКА
Книги непременного секретаря Академии наук,
члена Академии г.Безье
Жана Жака Дорту де Мэрана

Хачик Нишанович Момджян
ДИАЛЕКТИКА в МИРОВОЗЗРЕНИИ ДИДРО

Ж. Эрар
НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ и РОМАН,
или ПАРАДОКСЫ ДЕНИ-ФАТАЛИСТА

Эдуар Лемэ
РОЖДЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ АНТРОПОЛОГИИ во ФРАНЦИИ:
Жан-Никола Деменье и изучение привычек и обычаев в XVIII веке

М. Дюше
МИР ЦИВИЛИЗАЦИИ и МИР ДИКАРЕЙ.
ОСНОВЫ АНТРОПОЛОГИИ у ФИЛОСОФОВ

Инесса Ивановна Сиволап-Кафтанова
ВОЛЬТЕР о ГРАЖДАНСКОМ ДОЛГЕ ПИСАТЕЛЯ

Виктор Моисеевич Далин
РУССО в ОЦЕНКЕ БАБЕФА
к 250-летию со дня рождения Руссо
и к 200-летию «Общественного договора»

Абгар Рубенович Иоаннисян
ФРАНСУА БУАССЕЛЬ и ИДЕЯ СОЦИАЛИЗМА
В ГОДЫ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
См. монографию автора по теме


Две статьи о Дидро и две статьи о Жане Мелье объединены в файлах.

@темы: социальная история, ссылки, Другое, Новое время, 18-ый век, История, Литература, Просвещение, Франция, Личность, история идей

---

[et anima es]

Доброго времени суток всем участникам

Не можем разобраться с друзьями с вопросом по истории, хотели бы попросить вашей помощи.

С.Ю.Витте провел денежную реформу, которая устанавливала свободный обмен бумажных денег (ассигнаций) на золотые. Бумажные деньги быстро обесценивались. Почему население России не бросилось обменивать бумажные деньги на золотые?

@темы: Ищу информацию!!!, Россия, 19-ый век

---

от Старого порядка к Революции

[М-Воронин]

к 200-летию Великой французской революции
Межвузовский сборник под ред. проф. В.Г.Ревуненкова
Л.: издательство ЛГУ. 1988

Аннотация издательства: В сборнике рассматриваются основные проблемы политической истории Великой французской революции, 200-летие начала которой в 1989 г. готовится отметить все прогрессивное человечество. Статьи содержат материалы, опровергающие представления, которые пропагандирует буржуазная наука о неизменности социальных структур и политических институтов Старого порядка в послереволюционную эпоху. Особое внимание уделяется проблемам политической культуры.
Книга предназначена для историков, обществоведов и читателей, интересующихся историей Франции.

ОГЛАВЛЕНИЕ и ССЫЛКИ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ

Владимир Георгиевич Ревуненков. Современные интерпретации Великой французской революции
Николай Евгеньевич Копосов. Высшая бюрократия в политической системе Старого порядка
Андрей Евгеньевич Озолинг. Французская памфлетистика при Старом порядке
Ирина Алексеевна Шпаковская. Роль периодической печати в политической системе Старого порядка
Людмила Александровна Пименова. О некоторых особенностях дворянского сознания на исходе «века Просвещения» (по наказам дворянского сословия Генеральным штатам 1789 г.)
Ирина Владимировна Лукьянец. Этико-политические взгляды аббата Сен-Пьера (1658—1743)
Сергей Николаевич Коротков. Финансовая политика Французской революции: характер и итоги
Сергей Николаевич Искюль. Дворянские привилегии и дворянство в эпоху революции
Олег Валерьевич Соколов. Высшие офицеры французской армии и революционное правительство 1792—1794 гг.
Юлия В. Куркина. Вареннский кризис и французское общественное мнение (по материалам памфлетов эпохи Великой французской революции)
Наталья Юрьевна Плавинская. «Дух законов» Монтескье и публицистика Великой французской революции 1789—1799 гг.
Андрей Леонидович Хлобыстин. Л.-Л.Буальи — художник эпохи Великой французской революции (опыт социологической интерпретации)
Нина Николаевна Калитина. О празднествах эпохи Великой французской революции

@темы: Великая французская революция, социальная история, ссылки, Другое, Новое время, история искусств, 18-ый век, История, Литература, Франция, Личность, история идей

---

Европа, вторая половина XIX в.

[М-Воронин]

Подборка книг по истории Международного товарищества рабочих (1-го Интернационала)

Первый Интернационал. В 3-х тт. / под редакцией И.А.Бах (отв. ред.), Л.И.Гольмана, В.Э.Куниной

Часть 1. 1864-1870 (М.: Мысль. 1964)
Часть 2. 1870-1876 (М.: Мысль. 1965)
Часть 3. Первый Интернационал в исторической науке (М.: Мысль. 1968)


Из истории марксизма и международного рабочего движения. К 100-летию со дня основания I Интернационала / Отв. ред. Тартаковский Б.Г. (М.: Политиздат, 1964)

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие
A.E.Коротеева. I ИНТЕРНАЦИОНАЛ И ВОПРОСЫ ВОЙНЫ И МИРА (1864 - февраль 1871)
H.M.Мещерякова. БРЮССЕЛЬСКИЙ КОНГРЕСС ПЕРВОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА
Ян Станек. (ЧССР). РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ В ЧЕШСКИХ ЗЕМЛЯХ И ПЕРВЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ
К.Л.Селезнев. ВОЗНИКНОВЕНИЕ I ИНТЕРНАЦИОНАЛА И НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ В ГЕРМАНИИ (1864 - 1865 гг.)
H.К.Колпинский. ИСТОРИЯ РАЗОБЛАЧЕНИЯ К.МАРКСОМ И Ф.ЭНГЕЛЬСОМ БАКУНИСТСКОГО ТАЙНОГО АЛЬЯНСА
И.A.Бах. ЭЖЕН ДЮПОН - ДРУГ МАРКСА И ЭНГЕЛЬСА
Н.С.Pумянцева. ФРИДРИХ АДОЛЬФ ЗОРГЕ - ОРГАНИЗАТОР И РУКОВОДИТЕЛЬ СЕКЦИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛА В АМЕРИКЕ (1867 - 1872 гг.)
И.П.Особова. ВИЛЬГЕЛЬМ ЭЙХХОФ - АВТОР ПЕРВОЙ РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ I ИНТЕРНАЦИОНАЛА
Т.Л.Артемьева. ЛЮДВИГ КУГЕЛЬМАН - ДРУГ И СОРАТНИК К.МАРКСА В ГОДЫ ПЕРВОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА (1864 - 1874)
С.З.Левиова. РАЗРАБОТКА МАРКСОМ И ЭНГЕЛЬСОМ ПРОГРАММЫ ПРОЛЕТАРИАТА В ГЕРМАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1848 - 1849 ГОДОВ. ("Требования Коммунистической партии в Германии")
М.П.Мариничева. "RED REPUBLICAN" - ПЕЧАТНЫЙ ОРГАН РЕВОЛЮЦИОННОГО ЧАРТИЗМА В 1850 ГОДУ. (Из истории распространения марксизма в Англии)
А.И.Малыш. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В "НОВОМ СЕМЕЙСТВЕ" К.МАРКСА И Ф.ЭНГЕЛЬСА. Первый совместный труд К.Маркса и Ф.Энгельса
В.С.Выгодский. К ВОПРОСУ О РАЗРАБОТКЕ К.МАРКСОМ ТЕОРИИ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
Л.P.Миськевич. К ВОПРОСУ О КРИТИКЕ B СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ МАРКСИСТСКОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ

Борис Самуилович Итенберг. Первый Интернационал и революционная Россия (М.: Мысль. 1964)

Федор Яковлевич Полянский. Экономические идеи I Интернационала (М.: Знание. 1964)

Григорий Абрамович Деборин. Столетие Первого Интернационала (1864 - 1964) (М.: Знание. 1964)

Ксения Игнатьевна Раткевич
Первый Интернационал
М.-Л.: ОГИЗ "Молодая гвардия". 1931
скачать в формате pdf или html (с приведением к современной орфографии)

Александр Иванович Молок
Первый Интернационал
стенограмма лекции, прочитанной в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б)
М.: 1949
скачать в формате pdf или html (с приведением к современной орфографии)

@темы: Россия, социальная история, ссылки, Германия, Новое время, Великобритания, США, История, Литература, 19-ый век, Франция, история идей

---

Александр Македонский vs Чингисхан.

[Claudia*]

Приходите принять участие в дискуссии!

Александр и Чингисхан.
Результаты походов, масштабы завоеваний, военная и этническая политика, культура и прочее.



Ссылка на дискуссию:
alexanderthegreat.diary.ru/p180929488.htm

@темы: Древнее время, ссылки, История, Средневековье, Личность

---

Сообщество поклонников Древнего Востока

[Нинхили Амаги]

Приглашаю всех в недавно открывшеся сообщество поклонников Древнего Востока:
amagi.diary.ru/

Масса артов, фанфиков, слэша и приколов на тему Древней Месопотамии, Египта, античности и доколумбовой Месоамерики, а также по уфологии и теории Палеоконтакта. Многие посты уже выложены и ждут комментов!

Друзья навсегда (до первой эрозии Автор - Irdabama:

@музыка: Шумерская народная музыка с сайта В.В. Емели о культуре Древней Месопотамии

@настроение: Творческое!

@темы: Древнее время, ссылки, Мифология, Богини, Искусство, Храмы, Легенды, Святилища, Божества, Мифы, История, Литература, Боги, Памятники

---

Великая французская революция

[М-Воронин]

Два научно-популярных труда начала ХХ в.

Вильгельм Блос
ИСТОРИЯ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Перевод с немецкого
Петроград: государственная типография. 1918
Скачать скан/pdf, 29,4 Мб

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие
Старая Франция
Монархия и двор
Духовенство
Дворянство
Буржуазия
Ремесло и промышленность
Промышленные рабочие и подмастерья
Сельское население
Правительство и управление
Дух времени
Людовик XVI и его государственные люди
Учредительное собрание
Генеральные штаты
Клятва в зале городского собрания
Неудавшийся государственный переворот
Штурм Бастилии
Ночь четвертого августа
Партии
Поход в Версаль
Партии, клубы и пресса
Конституция
Праздник объединения на Марсовом поле
Рабочее население Парижа
Бегство в Варен
Бойня на Марсовом поле
За пределами Франции
Завершение конституции
Законодательное собрание
Вето и эмиграция
Министерство санкюлотов
Господин вето
Отечество в опасности
Взятие Тюльери
Демократический государственный переворот
Канонада при Вальми
Национальный конвент (первый период)
Партии
Борьба Горы с Жирондой
Битва при Жемаппе
Падение Майнца
Процесс короля
Коммуна и рабочие
Внешняя и внутренняя опасности
Массовое ополчение и революционный трибунал
Измена Дюмурье
Слова и факты
Опасности растут
Падение жирондистов
Господство Горы
Конституция 1793 года
Смерть Марата
Майнц и Вандея
Республиканская конфедерация
Ассигнаты и таксы
Комитет благоденствия
Парижская коммуна
Междоусобицы и политические процессы
Войны республики
Новое летосчисление
Гебертисты
Раздор внутри парии Горы
Падение гебертистов
Падение дантонистов
Триумвират
Террор
Высшее существо
Кампания 1794 года
Падение Робеспьера
Национальный конвент (второй период)
Новое общество
Конец клуба якобинцев
Реакция усиливается
Восстание парижских предместий
Реакция в провинции
Базельский мир
Эмигранты
Новая конституция
Восстание роялистов
Конец деятельности конвента
Директория
Финансовые затруднения
Заговор Бабефа
Вандея и роялисты
Поход 1796 года
Партии
Переворот 18-го фруктидора
Поход 1797 года
Внутренние волнения
Дочерние республики
Наполеон Бонапарт
Вторая коалиция
Бонапарт в Египте
Поход 1799 года
Падение партенопейской республики
Накануне государственного переворота
Государственный переворот Бонапарта
Консульство
Новое правительство
Консульская конституция
Поход 1800 года
Окончание египетского похода
Окончательное поражение Австрии
Заговоры на жизнь Бонапарта
Война на Северном море
Конкордат и почетный легион
Всеобщий мир
Конституция Х-го года
Борьба на острове Гаити
Борьба за конституцию в Швейцарии
Нарушение амьенского договора
Заговор Пишегрю и Кадудаля
Третья коалиция
Французский император
Заключение

Эрнст Бельфорт Бакс
ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Перевод с английского
Петроград, 1918
Скачать скан/pdf (tif), 7,5 Мб, или скан/pdf (jpg), 39 Мб

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. Литературный пролог
II. Экономическая прелюдия в провинциях
III. Открытие действий в Париже
IV. Бастилия
V. Продавцы конституции
VI. Новая конституция
VII. «Конституция» при смерти
VIII. Законодательное собрание
IX. Десятое августа
X. Первая парижская коммуна и сентябрьские убийства
XI. Национальный конвент
XII. Суд над королем и казнь его
XIII. Борьба на смерть между Горой и Жирондой
XIV. Вопросы экономического характера
XV. Падение Жиронды
XVI. Санкюлоты у власти
XVII. Диктаторство коммуны
XVIII. Террор
XIX. Падение эбертистов
XX. Правление Робеспьера
XXI. Термидор
XXII. Реакция начинается
XXIII. Реакция усиливается
XXIV. Заговор Бабефа и конец Французской революции
XV. Национальная собственность
XVI. Заключение

@темы: Великая французская революция, социальная история, ссылки, Другое, Новое время, Великобритания, Правители, 18-ый век, История, Литература, Франция, Личность, история идей